— Теперь ничего не доказать. — Подтвердил мысли девушки. — Если вашей бывшей экономке взбредёт в голову сказать, что вы наняли убийц, которые напали на карету Фальгахена, то вам придётся доказывать свою непричастность. У меня появится свидетель.
— Лжесвидетель, господин дознаватель. Мне и возразить нечего, кроме того, что таким признанием она подпишет себе приговор тоже. Что ж она не побежала с доносом на меня? Награду бы заслужила. — Получив в ответ взгляд исподлобья, кивнула: — Вот так… Все вывернулись. Эрмелинда, Хенрике… Выпустите их! Не забудьте извиниться за причинённые неудобства и разбитое лицо!
Кто этот гад, который убил торгаша? Везёт же этой Хенрике! Даже если корабль сгорел по роковой случайности, это сумасшедшее везение для заключённых под стражу преступниц. Даже Хартману повезло — откосил от публичной казни, спас свою семью от позора и разорения. Только ей не везёт.
Хенрике освободили за неимением доказательств.
Пфальцграфиня рассчитала её в тот же час. Женщина не возмущалась, не веря своему счастью и не глядя на поздний час, тут же покинула замок. Как оказалось позже, ей было о чём жалеть в случае своей смерти. В Штрассбурхе у неё был тайно куплен большой дом, комнаты которого она сдавала внаём, поквартально собирая плату. В этом доме жила покойная госпожа Ольсен, которая вязала тонкие чулки из фландрийской шерсти, в услужение к которой попала графиня Хильдегард фон Таубе — кузина Бруно, — где она и познакомилась с экономкой поместья фон Россена.
Наташа долго думала, что предпринять по отношению к Эрмелинде. Отправив её в Лимбургский женский монастырь на три года, вздохнула с облегчением. Хоть решение и далось нелегко, учитывая неожиданные повороты судьбы, она очень надеялась на то, что сестре хватит времени осмыслить и осознать своё поведение и поступки. Большой уверенности в правильности выбора наказания не было. Церковь есть церковь. Но там она будет находиться под присмотром. Ссуженная небольшая сумма золотом поможет ей занять не последнее положение в иерархии воспитанниц монастыря.
Выехать в Алем удалось только через четыре дня.
Морально подготовившись к отъезду, Наташа решила не противиться судьбе.
Поскольку обзавестись обширным гардеробом ещё не успела, то и сборы не отняли много времени. Повертев в руках любимое индийское платье, решила с ним не расставаться, как и с привычными украшениями. Остальное собрала в шкатулку и отнесла в тайник на третий этаж. К сумочке на поясе, укомплектованной как в момент попадания в этот мир, добавился кинжал, условно прозванный «от Руди».
Двухместный паланкин оказался не таким удобным, как карета, но нужно отдать должное тайному советнику: он позаботился о максимальном удобстве своего средства передвижения. Она не ожидала увидеть на сиденье пару подушек и толстые одеяла, похожие на сбитый войлок, удивившие приятной мягкостью. Заглянув под них, убедилась в отсутствии «нужника», как в карете Карла.
Шамси, заметив, что пфальцграфиня садится одна, удивился:
— Госпожа Вэлэри, как же вы без прислуги?
— Я смогу обслужить себя сама, — спокойно отозвалась она, глядя на шмыгающую покрасневшим носом Лисбет, заталкивающую в угол под сиденье тяжёлую корзину с продуктами.
Очень хотелось взять с собой Фиону. Но как повернутся события, и что её ждёт на новом месте — неизвестно. Сможет ли она помочь сыну араба и осуществит ли он свою угрозу в её адрес — под вопросом. Ставить под удар Рыбку не позволила совесть. Пусть останется в замке и присмотрит за Гензелем.
— Ну да… — согласился мужчина. — Забыл, кто вы есть.
Порадовало, что в «сундуке» она ехала одна. Нотар и попечитель путешествовали верхом, не выказывая открытого недовольства.
После нескольких часов пути Наташа чувствовала себя усталой и разбитой. Укачивало.
Если бы она увереннее держалась в седле, то предпочла бы чередовать езду верхом на лошади и в паланкине. Вспомнилась мулица. Девушка не думала, что до такой степени можно привязаться к животному. Потеря Зелды до сих пор вызывала горькое сожаление. У неё никогда не было котов, собак, птичек или мелких грызунов из зоомагазина. У отца была аллергия на шерсть и вопрос о покупке домашних питомцев никогда не рассматривался.
Мысли вернулись к Фионе. Узнав о причине отъезда госпожи, она слёзно просила взять её с собой и помочь в лечении сына тайного советника.
— Нет, — качала головой пфальцграфиня, — ты нужна здесь. Если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, позаботься о Гензеле. Ты знаешь, где лежит золото. Забери всё и уходите. Купи в Штрассбурхе или где-нибудь ещё домик, займись чем-нибудь, выйди замуж. Я попрошу Руди, чтобы помог тебе хотя бы в первое время.