— Так что вы сидите? — ложечка замерла в руке. Янтарь, поймав в ловушку огненный сполох, ожил, подмигнув доверенному лицу его величества.
— Там нет свободных камор. Но это несложно устроить.
— Выгнать кого-нибудь, да? — отпрянула девушка, прижавшись к спинке стула.
— Поменяться, — уточнил гехаймрат, вытирая жирные пальцы полотенцем.
— Выгнать-выгнать, — укоризненно закивала пфальцграфиня. — Называйте вещи своими именами.
— Чего вы добиваетесь, Вэлэри? — Шамси порывисто поднялся и, сделав шаг, склонился к ней, упёршись руками в подлокотники кресла. — Находясь в таком состоянии, вы и там будете слышать каждый вздох родильницы.
— Что вы знаете о моём состоянии? — взвилась она. — Что вы знаете обо мне? Вы…
— Догадываюсь, — прервал начинавшуюся истерику. — Ваша недавняя встреча…
— Погодите, — остановила его, вертя головой и прислушиваясь.
Женский стон, переплетаясь с мужскими короткими выдохами, не походил на стон муки и боли. В соседнем номере шумно удовлетворяли похоть. К обоюдному удовольствию.
Эксиленц выпрямился и, повернувшись в сторону перегородки, отделяющей их от каморы, где остановился Бригахбург, вздёрнув бровь, взглянул на женщину.
Она вопросительно уставилась на него, будто не веря своим ушам, сомневаясь в том, чем могут там заниматься.
Ему ничего не пришло в голову, кроме как занять своё место за столом и наполнить кубки. В другое время он бы не обратил внимания на это — на постоялых дворах происходит и не такое, — но сейчас, глядя на растерянную, побледневшую пфальцграфиню, смутился. Откашлялся, привлекая к себе внимание:
— Вэлэри, поешьте.
Она непонимающе посмотрела на него. В глазах билась тревога.
Шамси выдохнул. И после этого она будет утверждать, что Бригахбург ей безразличен? Что касается графа, то… Мужчина есть мужчина. Он свободен и вправе поступать так, как ему заблагорассудится.
За стеной, похожие на приглушенные женские рыдания, замирали вздохи.
Наташа, глубоко вдохнув, задержала воздух, медленно выпустив его. Сердце остановилось. Ложечка в руке мелко подрагивала. Неудержимая безумная фантазия забилась в угол сознания, не выдав ни одного визуализированного образа. От пронзившей боли в груди, оцепенела.
Лемма с беспокойством наблюдал, как она медленно и тяжело поднялась. Сделав несколько шагов в сторону перегородки, нерешительно остановилась, блуждая взором по потолку, и рванулась к двери.
— Вэлэри! — он нагнал её, прижав створку ладонью. — Не глупите!
Свеча вспыхнула, выхватив метнувшиеся фигуры из тьмы, отбросив косую танцующую тень на потолок.
Крик роженицы, как сигнальный рожок, возвестил, что она всё ещё не родила.
— Сделайте что-нибудь, — Наташа просительно заглянула в глаза мужчине.
— Вам нужно успокоиться, — взял её под локоть, увлекая к столу, — выпить вина.
— Я не хочу вина.
— Вам нужно поспать. Вы измучены дорогой, — подтолкнул её к ложу, морщась от затихающих вскриков. Казалось, они неслись отовсюду. Ему самому не помешает крепкий сон.
Стоны страдалицы за стеной вновь сменили звуки животной страсти.
Наташа расширила глаза. Какая искусная пытка слышать одновременно — слева муку и боль, справа райское наслаждение. За что ей всё это? Какой же гад, этот ненасытный Бригахбург! Какая мерзость!
Крепко зажмурилась, плотно прижав ладони к пылающим ушам, закачалась из стороны в сторону. Шум собственного дыхания заглушил доносящиеся отзвуки плотских утех. Почувствовав прикосновение к плечу, дёрнулась в сторону.
Сильные мужские руки перехватили её. Шамси прижал вырывающуюся женщину к себе:
— Тише, — успокаивающе прошептал он. — Доверьтесь мне.
— Довериться вам? — колотила его в грудь. — Вы все такие! Вам всё равно, кто будет согревать вашу постель. Вам тепло и удобно. Вы получаете всё, что хотите. — Всхлипнула, отбив руки гехаймрата, снова и снова перехватывающие её запястья. — Любовь? Чушь! Её нет. Есть физическое влечение, похоть.
— Успокойтесь, Вэлэри. Вас могут услышать, — уговаривал, как дитя. — Вам нужно поспать
— Поспать? Здесь? А у вас получится?
— Сядьте, — силой усадил на ложе. Метнувшись к столу, вернулся с кубками. — Давайте выпьем…
Пфальцграфиня его не дослушала. Выхватив «фужер», отхлебнула. Плевать на эти липовые приличия! Напьётся и заснёт. Только так она не будет слышать нескончаемой безжалостной возни вокруг нее. Поперхнувшись, выпрямилась. Взгляд упал на перстень супершпиона, на его повёрнутую в сторону внутренней стороны ладони верхушку. Почему она видит это и её трясёт? Что подсыпал дознаватель в вино? Яд?