Нас просто провожали в последний путь. В тот момент я и представить себе не мог, как выбраться из подобной ситуации. Все эти люди видели во мне монстра, правда – мертвого, а по факту получается, что я жив, я в сознании и готов вырваться на свободу в любую минуту.
Ноги страшно затекли. Сколько времени я провел в этом наспех сколоченном гробу? И где же шелк, где же бархат? Я хотел быть погребенным в уютном, беззаботном состоянии. Почему теперь всё так сильно изменилось.
Оркестр играл какой-то корявый марш, скорее напоминающий военный, нежели похоронный. Слышались суровые солдатские голоса, называющие друг друга «сержант», «капрал» и прочее. Кто-то уронил винтовку, этот звук я ни с чем не мог спутать. За годы службы она стала мне как третья рука. Маслянистый запах, плохо передергивающийся затвор, но отсутствие осечек.
Так нас и несли. Было время, чтобы подумать, но думать ни о чем не хотелось. Весь этот сюрреалистический бред неровным почерком укладывался в тетрадку моей действительности. Странное ощущение, когда ты никак не можешь проснуться. Когда всё вокруг настолько необычно, что ты даже не в силах поверить в любую, даже самую крохотную долю вероятности. Пока меня тащили к яме, я уже извинился перед всеми за свои деяния, за свою трусость и безразличие. Боялся ли я страшного суда? Не уверен. Возможно, там меня ничего не ждет. Просто ящик опустят в могилу, засыплют землей, и завтра город проснется в привычном для него ритме.
Размышления прервала бранная ругань:
– Твою мать, Рэндол! Какого черта ты наделал?
Я услышал треск – очевидно, кто-то из нёсших гроб дал слабину и опрокинул его на землю. Гроб раскололся, и теперь несчастные женщины убиваются в негодовании и горе, стараясь заставить мужчин поднять тело девочки.
Не в силах больше терпеть этот кошмар, я принялся раскачиваться из стороны в сторону, пока мои носильщики не проделали тот же самый трюк и с моим гробом. Рухнув вниз, я почувствовал, как деревяшки поддались, и я смог расправить плечи. Ногами выбил несколько досок, и, раскурочив весь ящик, я всё же вырвался на свободу.
Какового же было мое удивление, когда в сумбуре событий я заметил вокруг себя солдат, одетых в грязную полевую форму. На головах у некоторых были каски, а в руках они держали те самые военные винтовки. Они смотрели на меня ошарашенным взглядом, а я точно так же смотрел на них. Одежда на мне была покрыта коркой засохшей крови, все тот же полевой мундир, армейские сапоги и белая рубаха, торчавшая снизу. Потом взгляд мой пал на гроб, в котором покоилось тело Сагиты. Лица я не видел, его скрывала вуаль, видел только руки и черное платье, в белый горох.
Несколько женщин пытались поднять тело, кто-то в бессилии стоял в стороне, утирая слезы. Выхватив у одного из солдат винтовку, я просто подхватил тело девушки, взвалил его себе на плечо и подался в сторону.
Лица окружающих меня людей выглядели невероятно бледными, словно не я, а они умерли. Руки были опущены, настоящее смирение, как будто бы никто из них не желал воспрепятствовать моему поступку. Тем не менее я развернулся и побежал в сторону пристани, все той же дорогой, которую хорошо изучил.
– Сагита, сейчас, подожди чуть-чуть, – только и повторял я.
Над водой стелился легкий туман. Сквозь серые тучи пробивалась заря, и к берегу подплывали кувшинки. Слышался крик чаек, они всегда летали в этом месте слишком низко.
К счастью нас ждала лодка, не слишком большая, но зато с двумя веслами. Обернувшись, я заметил, что похоронная толпа постепенно настигает меня, напоминая безмозглых, зомбированных трупов. Казалось, они не в силах были понять происходящего и силились оставаться в сознании, чтобы досмотреть спектакль до конца.
Я опустил бездыханное тело девушки в лодку, сам прыгнул туда же. Лодка качалась на волнах и чуть было не перевернулась, но мне удалось удержать ее равновесие. Потом я принялся грести так быстро и так старательно, как прежде никогда этого не делал. Мышцы напряглись, в голове пульсировала вена, легкие сжигали кислород как топливо. Вскоре берег, а с ним и незваные зрители стали исчезать из виду, скрываясь за пеленой тумана.
Очутившись в полной изоляции и совсем выбившись из сил, я отпустил весла и расслабился.
Водная гладь нежно покачивала лодку, я видел, как мимо нас проплывают медузы, такие скользкие и большие. Во внутреннем кармане мундира я нашел пачку сигарет, залитую кровью и спички. Мне повезло. Закурил и слегка успокоился.
– Дай мне тоже, – сказала девушка.
Она уселась напротив меня, все еще закрывая свое лицо руками. Парад воскресших мертвецов продолжался.