В тюрьме я провела ещё часа три, после чего забрала с собой четырёх детей сирот от четырёх до семи лет. Многие были выпущены на волю, оплатив штраф за беспорядки в городе, ещё и закодированные силой младшего демиурга. Смешные. Я их из застенков вытащила, а они с обидой смотрят, жалея, что выпить больше нельзя. Каждого наказала в силу их деяний. У кого руки отсохли на неделю, у кого язык. В тюрьме остались пятеро, чьи души черны как ночь. Педофил, маньяк, двое насильников и мужик, убивший всю свою семью ради денег. Что делать с ними, я не знала. Слова, о том, что каждый житель мира дорог демиургу как ребёнок, не давали отдать приказ о казни. Во первых самой умирать не хочется, а во вторых не мешало бы посоветоваться. Отдав детей Кайле с наказом вымыть, переодеть и накормить, отправилась в покои. Там, ходя из угла в угол, звала Бардата. Услышали меня на пятой попытки. Мужчина очутился в кресле гостиной и выжидающе посмотрел. Понимая, что не в силах рассказать, замотала головой. Это же не просто слышать рассказ, я буквально чувствовала, какое наслаждение получал педофил, насильник же любил кровь. Демиург нахмурившись заглянул в глаза. Через несколько секунд отвёл взгляд, а я осталась стоять, ожидая ответа.
— Казни их. Казни жестоко, чтоб другим не повадно было. Только пусть на казнь с тобой ученики мои идут. Не дадут на четвертование посмотреть. Но ты быть обязана, как человек, отдавший приказ.
Не прощаясь, Бардат ушёл, а я расслабленно опустилась в кресло. Уже вечер. Подтверждая мои подозрения, в дверь вошла Мина. Молча отвела в бассейн, натёрла до скрипа, а после переодела в тяжелое серебристое платье из плотного бархата. Погладила рукой животик, в ответ сын пнул ножкой. Ничего родной, я подготовлю королевство к твоему появлению. По моим подсчётам, оставалось ещё четыре с половиной месяца.
Пока мечтала о солнечной детской комнате и мире во всём мире, меня укомплектовали в туфли, сделали причёску и одели украшения. Осталось нанести немного косметики и можно выдвигаться.
В столовой было людно. Все мои министры с жёнами, дочерьми, сыновьями и наверное с собачками. Я не видела, но уверенна, что если приглядеться, то они точно есть. Вежливо улыбнувшись на приветствие, уселась за стол, давая знак, чтоб подавали блюда.
— Ваше величество! – молодая девушка окликнула меня, а я опустила глаза, заливаясь краской стыда. Блииин, я же обещала взять над ней шествовать. Да я даже её имя не помню, не то что имя рода. Величественно махнула рукой:
— Я приняла решение. С этих пор ты моя фрейлина.
Девушка зарделась, а из глас сорвалась единственная предательская слеза. Счастья. Наконец столы накрыли. подавая пример, взяла вилку. Неведомая птица на тарелке меня волновала куда больше, нежели сплетни. Вспомнила слова демиурга о моей памяти. Меня ничто не останавливает поменять даже правила этикета. Улыбнувшись, закончила трапезу и глотнув компота, встала из-за стола.
— Продолжайте трапезу, я же удаляюсь. Дела не ждут.
Столовую покинула в гробовом молчании. Пусть и не вежливо, но времени расшаркиваться нету. Дети ждут. Мимопроходящая служанка подсказала, где найти Кайлу. За неприметной дверью был хорошо освещённый коридор, по которому с радостными визгами носились двое детей. Это по всей видимости повара. Найдя нужную дверь, не думая ни секунды, распахнула. На двухспальной кровати седели дети, чистые и переодетые. Трое мальчишек и девочка смотрели на меня со смесью любопытства и страха. Светло улыбнувшись, прошла в комнату.
— Познакомимся?
Самой смелой оказалась девочка, она прижимала к себе малыша.
— Меня Мия зовут, семь лет, а это Дилан, мой брат, четыре годика. Папа на войне погиб, а Мама умерла четыре месяца назад.
Девочка замолчала, а в глазах заблестели слёзы. Следующим заговорил мальчишка.
— Меня Карлом зовут, шесть лет, а это друг Марти, тоже шесть лет. Мы сироты давно уже.
Глубоко вздохнув, кивнула
— А я королева Каталонии. Елисавета. Для вас просто Лиса. Вас сейчас должны накормить, а потом вы ляжете спать. Ничего не бойтесь, в этих стенах безопасно. Поговорим завтра после обеда. На улицу вы больше не вернётесь.
Чтоб не расплакаться на глазах у детей, выскочила в коридор. Ужасно больно смотреть на детей, которым приходится переживать ужас бездомной жизни. На Земле сиротам было всё же чуточку проще. Детские дома с одеждой, едой и тёплой кроватью, игрушки и хоть и редкие, но подарки от спонсоров и неравнодушных людей. Здесь же всё омрачалось тем, что детям банально некуда идти. Если повезёт, сердобольная старушка откроет двери сарая, ежели нет, то спать будут на сеновале или просто на земле. Одежду никто не даст, едой голодающее население тоже не стремится поделиться. Освобождая тюрьмы и назначая себе секретаря, забыла об самой важной детали. Каким бы сказочным не был мир, он реален. Глупо сейчас думать о перспективах, которые откроются через несколько лет, когда люди от безнадёжности идут на преступления, когда детям, бушующему поколению, жить негде и желудок сводит от голода. Наметив план, оглянулась на молчаливую тень. Помнится были у меня должники. Демиург простил их? А я нет, должок надо стребовать.