– Ты лжешь! Ты все лжешь! Она не пустое место для меня, я люблю ее и ничего такого доказывать тебе не буду!
– А придется! Одно из двух тебе доказать точно придется, или то что любишь ее и почитаешь ее власть, или то, что абсолютно спокойно перешагнешь через нее, теша свою гордыню и амбиции.
– Я сделаю все, что пожелаешь, лишь не трогай ее… Признаюсь на совете, что виноват в том, что проход лаве открыл и в том, что сейчас под рукой мы твоей, и колени преклоню… Хочешь, вообще лишь на коленях перед тобой ползать буду? Лишь ее не трогай… очень тебя прошу, – хрипло выдохнул он, нервно кусая губы.
– Ты действительно признаешь мою власть? – недоверчиво посмотрела на него Къяра.
– Да! Да! И твою и ее, если ее правительницей оставишь, только не трогай ее…
– Это искреннее заявление или очередная хитрость? Если вновь лицемеришь и хитришь, то учти, мальчик, я хитрости не терплю, и если только попытаешься лукавить и плутовать, живьем всю шкуру спущу и о смерти, как о милости, тебе очень долго меня молить придется, да и сестрице твоей тоже.
– Да не посмею я плутовать, не посмею… Чем угодно поклясться могу.
– Вот сестрицыным здоровьем и клянись. Ей первой достанется, если еще хоть раз чем прогневаешь меня.
– Клянусь, ее и своим здоровьем клянусь, любой Ваш приказ выполню и лукавить больше не посмею.
– Что ж, попробую поверить, только не надейся, что проверять не стану. Поэтому перед тем как клятву нарушить сестрицу лучше самолично прикончи, чтоб мучиться ей долго не пришлось. Я не люблю дважды на одном месте спотыкаться. Понял?
– Понял. Вы умеете доходчиво объяснять, – подавленно пробормотал принц и потупился.
– Радует, что гонор еще не все мозги у тебя отшиб, – усмехнулась Къяра и, взмахом руки сняв с принца заклятье недвижимости, стремительно удалилась.
Шагнув к сестре, Ренгальт помог ей подняться с пола.
– Как ты?
– Лучше всех, – скривила она в грустной усмешке губы.
– Не злись, – брат осторожно коснулся ее плеча. – Что ты злишься? В результате-то все получилось именно так, как ты хотела. Я принял ее власть. Тебя она не тронула…
– Ты прошел по самому краю, Ренгальт. Нас вновь спасла лишь ее милость, и ощущать это мне крайне неприятно. При этом она явно очень сильно раздражена, и любая оплошность может стоить всем нам очень дорого.
– Я постараюсь ее больше не злить.
– Да неужели?
– Постараюсь, постараюсь, сказал же… – зябко повел он плечами, потом уперся взглядом в сестру: – Как думаешь, она бы действительно сделала то, о чем говорила?
– Легко и не напрягаясь, – кивнула в ответ та.
– Вот стерва…
– Думаешь, стерва могла не исполнить угрозы? На мой взгляд, будь она стервой, ты бы сейчас не со мной разговаривал, а молил ее о смерти в пыточной камере. Она же наоборот несказанно лояльна, но если тебе недостанет ума это оценить, то что-то мне подсказывает, что такое поведение она посчитает неуместным и откажется от него.
– Все так запуталось, Лори, – он порывисто обнял ее и уткнулся лицом в волосы, разметавшиеся по плечам.
– Мы выпутаемся, обязательно выпутаемся, Рени, – обняла она его в ответ. – У нас все получится, лишь перестань себя накручивать против нее. Прими с благодарностью ее помощь, и возможно, она станет для нас не столь обременительной, как могло бы оказаться. Постарайся сконцентрироваться на положительных моментах, проникнуться истинными чувствами к ней. Ты ведь понял, она чувствует внутренний настрой и даже потаенные мысли.
Потершись щекой о ее волосы и вдохнув их приятный аромат, он задержал на несколько секунд дыхание, потом медленно выдохнул и, отстранившись, заглянул сестре в глаза:
– Думаешь, я сумею проникнуться к ней искренней симпатией?
– Это единственный выход. Иначе она превратит нашу жизнь в сущий кошмар.
– Ладно. Я приложу максимум усилий.
Къяра стояла у окна в трапезной и, глядя на суету на дворцовой площади, пыталась определиться со своими чувствами, которые в ней вызывал этот юркий и ловкий народец. С одной стороны гамаэльты были на редкость сообразительны и работящи. Изобретенные ими механизмы, для передвижения внутри горы и добычи полезных ископаемых, потрясали воображение. Это не могло не вызывать уважение. Однако, с другой стороны лукавство и хитрость, светившиеся во взгляде любого, не могли не порождать недоверие и желание подальше спрятать кошелек, а так же просканировать мысли собеседника на случай если тот прячет в рукаве нож. Исключением, пожалуй, была лишь правительница. Белокурая девушка с обаятельной улыбкой не могла не вызывать симпатию и расположение. Къяра понимала, что во многом именно из-за нее, ее самоотверженности, отваги и жертвенности, она решилась помочь ее народу. Лорилейна нравилась ей, в отличие от ее брата. Хотя после той встряски, что она устроила ему, и его покаянного выступления перед Советом, мальчишка сильно изменился и стал искренне стараться заслужить ее расположение. Это не могло не радовать, так как пребывание здесь, уже начало ей надоедать и дополнительный раздражающий фактор мог спровоцировать на достаточно жесткие поступки, о которых она явно бы впоследствии жалела.