– Это невозможно! – резко поднялся и шагнул в центр собрания один из старейшин. С окладистой бородой, седой головой и массивной золотой цепью на шее.
– Мне считать твое заявление отказом подчиниться или просьбой разъяснить возможность исполнения? – обернувшись к нему, она угрожающе вытянула вперед руку. На кончиках ее пальцев показалось голубоватое свечение.
– Мы живем по таким правилам уже несколько веков, – нервно сглотнув, начал тот, но Къяра не дослушав, резко перебила его громким:
– Мне плевать, как вы жили до того, сейчас вы будете жить по моим правилам или не будете жить вообще, если не сможете их исполнить! Ясно? Так вот, кому ясно пусть преклонит колени, а остальным я сейчас все очень доходчиво растолкую, – она сделала круговой жест рукой, и голубое свечение, охватив кольцом ее и сидящую подле нее Лорилейну с братом, стало медленно расползаться во все стороны.
Стоящий старейшина в испуге попятился, от наползающего на него мерцающего голубоватого тумана, но светящееся облако рывком окутало его и сжало в объятиях. Раздался долгий вопль, потом булькающий звук и отступивший туман оставил на месте только что стоящего старейшины высушенный скелет, с шеи которого свисала блистающая золотом цепь.
Остальные члены совета, поспешно вскочив с мест, моментально преклонили колени. Мерцающее туманное кольцо тем временем ширилось, накрыло несколько близлежащих коленопреклоненных старейшин и, не причинив им ни малейшего вреда, поползло дальше.
Собравшиеся на площади гамаэльты, с ужасом наблюдая за происходящим и видя, что туман ползет в их сторону, стали торопливо опускаться на колени. Вскоре на площади не осталось никого, кто остался бы стоять.
Къяра, внимательно следившая за толпой, удовлетворенно хмыкнула и повернулась к Лорилейне:
– Пошли, правительница, нам здесь больше делать нечего.
После чего двинулась в сторону парадного входа через толпу, стремительно раздавшуюся в стороны при ее приближении. Лорилейна с братом молча последовали за ней.
В трапезной зале дворца, она села за стол и указала рукой на лавку напротив:
– Садись, Лора. Поговорить надо.
– Мне отослать брата? – Лорилейна в нерешительности замерла перед столом.
– Пусть остается. Не помешает, – позволила Къяра и, дождавшись, чтобы брат с сестрой сели напротив нее, уперлась в них испытующим взглядом: – Ну какие мысли есть по поводу вашего сцинка?
– Да никаких, – тяжело вздохнув, повела плечом Лорилейна. – Дозорных больше выставлю и прикажу больший запас огня им при себе иметь. А кроме этого и не сделать ничего.
– Расскажи мне все об этой ящерице. Когда и как спит, чем питается, как живет…
– Мне о ней неизвестно ничего кроме того, что я Вам уже сказала, – развела руками правительница гамаэльтов.
– Где его видели последний раз?
– На западной окраине. Он убил двух горожан, прежде чем стража огнем сумела его отпугнуть на нежилой ярус у продовольственных складов. Кстати, в прошлый раз он тоже ушел туда, похоже, у него там лежбище.
– Думаю, мне стоит туда наведаться, – Къяра решительно поднялась.
– Вы хотите на него посмотреть?
– Сначала посмотреть, а потом усыпить попробую. Вдруг мне это без всяких амулетов лавы удастся…
– О, Ваше чародейское сиятельство, была бы несказанно признательна, если бы Вам это удалось… Да что я… Весь род гамаэльтов считал бы Вас нашей спасительницей и прославил в веках. Ведь Вы бы уже второй раз спасаете наш народ от смертельной опасности. Я не сомневаюсь, с Вашим потенциалом Вы обязательно справитесь с этой мерзостью и усыпите его навек! Я сейчас же принесу Вам золотую сеть, чтобы Вы могли поместить Ваш трофей, – Лорилейна приподнялась с лавки, ее глаза возбужденно пылали, и она не сводила с Къяры восхищенного взгляда.
– Зачем золотую сеть? – не поняла Къяра.
– Как зачем? Вы подвесите в ней сцинка перед входом во дворец, и все смогут убедиться, что их страхи перед ним теперь напрасны, и им не лгут о его усыплении, это – раз. А потом, сцинк очень красив. Так его смогут все увидеть без вреда для собственного здоровья и лишний раз восхититься Вашими способностями, это – два. Ну и труп врага у входа приносит удачу – три.
– Ну и выдумщица ты. Что за дикий обряд украшать телом поверженного врага жилище? – Къяра поморщилась.