В дальнем углу комнаты маленькая взлохмаченная девчонка, повалив на пол одну из служанок, била ее и таскала за волосы, злобно при этом ругаясь. Распростертая на полу служанка, не смея сопротивляться, сквозь слезы умоляла ее простить, а две другие, прижавшись к стене, замерли в растерянности и с ужасом наблюдали за происходящим.
– Ах ты, мерзкая падаль, что б сдохнуть тебе в муках и всему роду твоему, паскудница! Что б руки твои поганые разом у тебя отпали, и у всех детей твоих до седьмого колена, скотина ты эдакая! Ты куда это пальцы свои шелудивые тянуть вздумала, гадина подколодная?! Да я все их тебе сама пообрываю, еще раз их потянешь, куда не велено, да и башку в придачу скручу! В падучей год корчится будешь! – орала девчушка, вцепившись одной рукой в волосы своей жертвы, а другой колотя ее со всей силы по плечам.
– Не посмею… Ой!… Не посмею больше… простите великодушно, никогда не посмею больше… Ай!… Простите… – сжавшись на полу, сквозь слезы причитала та.
– Сцилла, успокойся! – отойдя от первого шока, шагнул к ней Шон, и осторожно коснулся плеча. – Если служанка тебя разгневала, ее накажут или даже казнят, только успокойся.
– Отстань! Не лезь не в свое дело! Сама справлюсь! – зло бросила она ему через плечо, однако служанку бить прекратила и, вынув руку из ее растрепанной шевелюры, медленно поднялась и отошла в сторону, процедив ей сквозь зубы: – Пошла вон отсюда, и запомни: еще раз руки дурные, куда не просили, потянешь, на кусочки порву, коза паршивая.
– Не посмею, не посмею больше… хорошо запомнила, благодарствуйте… – всхлипывая, служанка поспешно поднялась и, оправляя платье, скользнула за дверь.
Смерив взглядом двух других служанок, Шон сделал им знак удалиться, и те поспешили вслед за своей незадачливой товаркой.
– Чем она так разгневала тебя, Сцилла? – Шон перевел взгляд на по-прежнему недовольно-хмурящуюся девочку.
– Сцинк мой ей понравился… – она кивнула на вальяжно-развалившуюся на подушках кровати ящерицу. – Курица бестолковая, слов не понимает… Сказала ведь: даже приближаться к нему не смейте. Так нет, тянется к нему руками своими дурными, «его переложить надо, он тут мешать будет», коза тупая…
– Так он, и правда, красивый очень.
– Ага, очень… – все еще раздраженно фыркнула она, тряхнув спутанной копной своих волос, – особенно, когда разозлится, красивый… Переливаться всеми цветами радуги начинает… Посмотреть хочешь? Только учти, после этого он быстренько изведет тут всех, глазом моргнуть не успеете. У него яд только что из глаз не сочится, а так он у него и в зубах, и в когтях, и в коже… он им даже плеваться умеет…
– Да уж… – Шон в замешательстве даже чуть попятился. – Милый он у тебя, ничего не скажешь… Однако смотреть подобное шоу, как-то большого желания нет. Мне он спокойным как-то больше по душе и даже переливание всеми цветами радуги не прельщает что-то…
– Я рада, что ты адекватен, в отличие от этой тупоголовой индюшки, – губы Сциллы тронула озорная улыбка, а потом она кивнула в сторону Гранда: – А это кто с тобой?
– Принц Грейт. Он захотел познакомиться с тобой.
– Принц? Настоящий? – она окинула Гранда с ног до головы оценивающим взглядом и недоверчиво качнула головой. – Не похож он что-то на принца…
– Какой толк мне тебе врать? – Шон в недоумении развел руками. – И вообще, почему это не похож он на принца?
– Принц должен быть… ммм… – Сцилла мечтательно закатила глаза, – ну как бы это тебе объяснить… ну принцем одним словом. А он… – губы ее презрительно дрогнули, – не тянет он на принца.
– Ты ошибаешься, – Гранд все это время стоявший у дверей, решительно шагнул к ней и уперся в нее недобрым взглядом. – Я самый настоящий принц. Моя мать – Владетельница Лорена.
Смешно наморщив нос, Сцилла, ничуть не смутившаяся под пристальным взглядом Гранда, уперлась ему пальцем в грудь: – Твоя мать может быть кем угодно, мне до нее нет никакого дела. Чтобы принцем быть маловато всего лишь у кого-то там родиться…
– Моя мать «не кто-то там», паршивка! – Гранд в негодовании схватил девочку за плечи и тряхнул. – Не смей так говорить о моей матери!
– Не трожь меня! – девчонка, стремительно вывернувшись, изо всех сил вцепилась ему в волосы. – Что хочу, то и буду говорить!
– Ах ты…
Гранд вскинул руку, но его за плечи тут же схватил Шон, с напором выдохнув:
– Ты не можешь! Ты обещал ее не обижать!
Увидев, что брат, опустив руку, стал терпеливо сносить все нападки дикарки, Шон переключился на нее и, обхватив за талию, попытался оттащить в сторону, ласково приговаривая:
– Сцилла, ну оставь его, оставь, он больше не будет тебя трогать, лучше посмотри, что у меня для тебя есть…