– Что? – она заинтересованно обернулась к нему, разжимая руки.
– Сейчас покажу. Тебе Владетель дарит, как и обещал, – воспользовавшись ее интересом, Шон увлек ее подальше от Гранда и, достав из кармана ожерелье, вручил ей: – Нравится?
– Да… очень, – зачарованно глядя на камни, девчушка несмело взяла ожерелье в руки. – Это действительно мне?
– Конечно тебе. Владетель ценит, что ты пообещала остаться с ним и его утешать.
– Я не обещала остаться, – оторвав взгляд от ожерелья, она нахмурилась.
– Как так? Я сам свидетелем был, что ты пообещала.
– Я сказала, что пойду и останусь, если обижать не будете… А он вон обижает, – скорчив рожицу, девчушка неприязненно мотнула головой в сторону Гранда, который с помощью магии убирал последствия ее нападения.
– Я обижаю? Да это ты меня хуже дикой кошки всего расцарапала, – тут же возмутился он.
– А нечего хватать меня! Вот только попробуй еще раз схватить, еще не так расцарапаю! – с напором парировала она.
– Да я ничего тебе не сделал, хотя мог вообще мокрого места от тебя не оставить!
– Ничего и не мог! Хвастун! Я сама от тебя мокрого места могу не оставить, если захочу! Вот плюнет мой сцинк на тебя, и сдохнешь в муках, и никакая твоя магия тебе не поможет. Вот! – в раздражении девчушка показала язык Гранду и, отвернувшись, стала неспешно надевать подарок Владетеля на шею.
– Я не мог, и я хвастун? – Гранд даже задохнулся от злости. – Да знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?! – не сдержавшись, он опять вскинул руку.
– Ничего не сделаешь! – Шон, стремительно подавшись вбок, перекрыл корпусом девочку. – Ты обещал! Поэтому не сделаешь ни-че-го! Ясно тебе?
– Нет, сделает! – из-за спины Шона выглянула лукавая физиономия дикарки. – Он сейчас подойдет и извинится, иначе я уйду! Вот так! – она вновь показала ему язык.
Нервно облизнув губы, Гранд потупился, потом, не поднимая глаз, тихо проговорил:
– Извини, я постараюсь больше не обижать тебя.
– Пусть подойдет и на коленях попросит!
– Сцилла, ну зачем тебе это надо? Ну что ты вредничаешь? – Шон развернулся и осторожно коснулся ее плеча.
– Я вредничаю? Ах так? Ну и пожалуйста! Можешь отдать своему Владетелю, – она решительным жестом сняла с себя ожерелье. – Мне здесь больше делать нечего.
– Сцилла, не надо возвращать подарок. Не сердись. Извини! Я не хотел тебя обидеть. Только не уходи! Хочешь, могу на коленях попросить, чтобы ты осталась, – Шон, перехватив ее руку, сжал ладонь, не давая отдать ему ожерелье, а потом медленно опустился на колени. – Останься, пожалуйста.
– Ты просишь, потому что это приказ Владетеля, и ты боишься его прогневать? – она уперлась в него напряженным взглядом.
– И это тоже.
– А еще что?
Шон понял, что попал в непростое положение. С одной стороны он понимал, что Владетельнице в образе сцинка, наблюдающей за их разговором, хорошо бы знать, что исключительно ради нее они с Грандом стараются угодить этой дикарке, а с другой говорить про предсказание гарпии ему не хотелось. Выход нашелся быстро.
– Владетель по звездам прочел, что твое пребывание во дворце способствует возвращению его дочери. Мне, как и ему, тоже хотелось бы ее вернуть.
– А ему значит, вернуть ее не хочется, раз он, подобно тебе, колени не преклонил? – Сцилла кивнула на Гранда.
– Почему не хочется? Хочется. Просто он, чтобы ты не говорила, принц, и вставать на колени ему по статусу не положено, – качнул головой Шон.
– Ему важнее гордится своим статусом, чем вернуть свою мать? – прищурившись, дикарка смерила Гранда озорным взглядом.
Шон не стал отвечать, чувствуя, что брат должен ответить сам, и что именно от его ответа будет зависеть, как повернется вся ситуация. Искоса он бросил взгляд на сцинка. Большая ящерица лежала средь подушек, прикрыв глаза, и даже не шевелилась, явно демонстрируя полное безразличие к происходящему.
– Я хочу вернуть мать, – Гранд шагнул к дикарке и уперся в нее тяжелым взглядом, – но не понимаю, как мое унижение может ее вернуть. Объясни, и я встану перед тобой на колени.
– Я не мастерица по звездам читать, – усмехнулась она. – Так что ты это у Владетеля спрашивай, как мое пребывание здесь может помочь твою мать вернуть. Я лишь одно сказать тебе могу: терпеть не могу тщеславных гордецов и кичливых павлинов, поэтому если не прекратишь выпендриваться и не запрячешь свою гордыню, куда подальше, только и видел ты меня здесь. И никакая твоя магия меня здесь не удержит. Вот! – наморщив нос, она очередной раз показала ему язык.
– Воспользоваться ситуацией хочешь? Это нечестно!