– Ну не понимаю и что с того? Не дорос просто еще наверное до понимания, вот и злюсь. Моя мать маг такой силы, что мне пока до понимания ее как до луны… Отец и Владетель ведь не на пустом месте так относятся к ней… Вполне возможно, они видят что-то, что я не вижу…
– Ты перестал считать ее самовлюбленной эгоисткой или хочешь, чтобы я таковой ее не считала?
– Я просто понял, что не вправе оценивать ее поведение, и уж тем более не хочу, чтобы исходя из моих слов, хоть какую-то оценку давала ей ты.
– Договорились, это и правда дело неблагодарное по чьим-то словам мнение составлять. Так что еще раз извини, что положившись лишь на твои слова, впечатление о твоей матери составила. Это было на редкость опрометчиво и глупо.
– Сцилла, – обернувшийся к ней Гранд нервно усмехнулся, – вот как тебе удается, даже извиняясь и соглашаясь со мной, так уесть и ткнуть носом? Это ж у тебя прям талант…
– У меня талант не только в этом, но ты пока заметил лишь его, – хитро усмехнувшись, парировала она, – ну ничего, я тебе сейчас еще один свой талант покажу. Научу силки плести, чтобы дичь поймать, а потом научу ее потрошить и с травками на костре зажаривать… Вкуснотища, пальчики оближешь.
В надвигающихся сумерках Гранд пробирался по узкой горной расщелине в надежде подстрелить горную куропатку, которые в обилие водились в этих местах, но ни на одном из найденных им гнездовий птиц не было, словно незадолго до его прихода кто-то их спугнул, и они еще не успели вернуться.
– Это ж кто, интересно, мог продираться по этому труднодоступному ущелью как стадо слонов. Хорошо бы магию использовать, чтобы узнать, но ведь Сцилла опять разорется и обязательно напакостничает в отместку.
Маленькая дикарка за время их недолгого совместного путешествия постепенно полностью захватила над ним власть. И Гранд, наученный горьким опытом безрезультатного противостояния с ней, теперь предпочитал соглашаться со всеми ее требованиями, нежели хоть как-то спорить и пытаться настоять на своем. К тому же требования Сциллы чаще всего были разумными и не особенно обременительными для него.
Расщелина тем временем, сделав крутой изгиб, вывела его к небольшой ровной каменистой площадке перед широким, но достаточно низким проемом, ведущим вглубь горы.
– Ух ты, вход в пещеру или лабиринт. Как интересно… – замерев на краю площадки, негромко пробормотал Гранд и тут совсем рядом с собой услышал то ли всхлип, то ли глухой стон.
Резко обернувшись, он увидел в глубокой и большой нише, справа от себя, привязанную к каменным полукруглым выступам, с выдолбленными отверстиями, очень красивую обнаженную девушку с кляпом во рту.
– Ничего себе, – удивленно выдохнул Гранд и шагнул к девушке.
Та подняла на него глаза полные слез и испуганно сжалась.
– Не бойся, не обижу, – ободряюще улыбнулся Гранд и, достав из-за пояса нож, перерезал веревки, стягивающие ее руки и щиколотки ног.
Как только ее руки оказались свободны, девушка, присев, вытащила изо рта кляп и стала растирать перетянутые веревкой запястья.
Гранд молча наблюдал за ней. Через некоторое время она подняла голову и, устремив на него молящий взгляд, тихо попросила:
– Убей меня, пожалуйста.
– Это еще зачем? – удивлению Гранда не было предела.
– Ты избавишь меня от мук и страха. Ждать смерти, к тому же такой, на которую меня обрекли, очень страшно.
– Еще одна… – Гранд раздраженно поморщился. – Неужели все девчонки такие трусихи? Еще ничего не случилось, а они уже сами умереть готовы лишь бы страха смерти не испытывать. Это ж надо быть такими бестолковыми… Вот с чего ты решила, что должна умереть от жажды и голода, если я тебя освободил?
– Я не от жажды и голода боюсь скончаться. Меня не для этого здесь привязали, – замотала головой девушка и ее длинные волнистые каштановые волосы мягкой волной колыхнулись над плечами. – Я жертва Стигону.
– Кому? – непонимающе переспросил Гранд.
– Стигону, – повторила девушка.
– Кто это?
– Мерзкое чудище, обитающее в этой пещере, – она указала на темнеющий проем.
– Уже больше не жертва, раз я освободил тебя, – усмехнулся Гранд.
– Если он не получит меня, он уничтожит весь мой народ… Поэтому лучше пусть он получит мой труп, я не посмею уйти отсюда и обречь на смерть всех…
– Ты считаешь, твой труп спасет твой род от уничтожения?
– На какое-то время – да. Конечно, живая жертва Стигону больше по нраву, и его спячка после этого продолжается дольше, но даже свежий труп способен удовлетворить его больше чем на девять месяцев…
– Сейчас я удовлетворю эту мерзкую тварь навсегда, – самоуверенная улыбка тронула губы Гранда, и он перехватив нож поудобнее, шагнул к проему и внимательно оглядел его: – Когда эта гадина выползти должна? Неохота самому лезть, уж больно проход узкий…