Жалобы стали бы доказательством ее бессилия, ее несостоятельности как воспитательницы. Когда Полина поняла, что Ирен не говорит о ее проделках отцу, она уверилась, что ее поведение останется безнаказанным, то совсем осмелела. В ее отношении к гувернантке сквозило едва ли не презрение.
Ирина поняла, что девочка пытается её выжить. Но Полина недооценила волю Ирины. Для девушки стало делом чести не поддаться. И не потому, что Ирен боялась потерять место. Нет. Она была княжной, и не могла допустить, чтобы ею пренебрегали, чтобы несмышленая малышка морально оказалась сильнее. Полина – ребенок. Чувства девочки порою стихийны, не всегда обдуманны, порою даже жалки. Ирен убеждала себя сохранять выдержку, и никогда не поступать сгоряча, хоть самой приходится несладко.
Аня не могла допустить, чтобы ущемляли интересы ее родной сестры. Ущемляла обыкновеная гувернантка без роду и племени, в то время как они с сестрой – графские дочери. Это девочки уяснили для себя твердо, и держали дистанцию с простолюдинами. Особенно надменна была младшая сестра, и, как Ирина не старалась сбить с нее эту спесь, ничего не помогало. Но, кажется однажды, Ирина нашла один прием. На уроке фортепиано.
Играли в четыре руки. Пьеса была несложная, и, хотя Полина, в силу своего возраста исполняла партию более легкую, она то и дело сбивалась. Может быть оттого, что хотела позлить учительницу, может оттого, что поленилась выучить урок. Когда Полина сбилась в шестой или седьмой раз, Ирен не выдержала.
- Полина, если Вы не считаете для себя нужным овладеть игрой не фортепиано, я попрошу Вашего отца изъять этот предмет из программы Вашего обучения. Однако, хочу сказать, что светской барышне не владеть инструментом просто неприлично. Недалек тот день, когда Вам предстоит выйти в свет. А уж о детских утренниках и домашних концертах я и не говорю. Представьте, что Вас попросят что-нибудь исполнить? Допустим на приеме? И что же? Вы признаетесь, что не смогли научиться, или сядете позориться подобным исполнением? Над Вами посмеются, и будут показывать пальцем своим знакомым. Какой бы знатной фамилии Вы не были, слушать будут исполнение другой, будут аплодировать и выражать восхищение другой, быть может, совсем незнатной и некрасивой девочке, а не Вам, богатой, но ни на что не годной. Да и в конце концов, не заставляйте свою сестру мучиться из-за Вас! Что может быть гнуснее, чем испытывать терпение близких людей. Вам нравиться испытывать степень любви к Вам Вашей сестры и измываться в ответ. Это низко.
- Я не измываюсь. - Буркнула себе под нос Полина.
- А это мы сейчас увидим.
После такой отповеди Полина даже не взглянула на Ирен, и сыграла пьесу вполне сносно, лишь с одной ошибкой.
- Вот теперь лучше. - Похвалила её Ирина. - А сейчас я расскажу Вам о жизни и творчестве композитора Шопена, и мы послушаем некоторые его произведения.
Ирина рассказывала и исподволь наблюдала за девочками. Она старалась разнообразить урок, чередуя рассказ игрой, а порой спрашивая у учениц их мнение. Так Ирина старалась научить девочек думать, выражать свое мнение. Исполнение произведений Шопена требовало виртуозного владения инструментом, и Ирина порадовалась, что не ударила в грязь лицом. Она помнила эти этюды наизусть, и могла отдаться на волю музыки, позволяя пальцам самим порхать по клавиатуре. Ее поразило, как чувствует музыку Анна. Глаза девочки затуманились, губы приоткрылись. Она была подобна
Прервав исполнение для того, чтобы продолжить рассказ, Ирина, казалось, пробудила девочку ото сна. Полина слушала рассеянно, думая о чем-то своем. «Ничего, пусть усваивает правила хорошего тона» - С некоторым злорадством подумала Ирина.
Потом Ирен снова села за фортепиано. Она тронула клавиши, не переставая восторгаться этим инструментом. Граф следил за тем, чтобы рояль вовремя настраивали. Для этого специально приезжал мастер из Москвы. Богатство звучания могло сравниться с самыми лучшими инструментами, которые Ирен встречала только за границей. Она опасалась бы подпускать к такому инструменту детей на месте графа, но, видно он не считал необходимым в чем - либо ущемлять своих дочерей.
Музыка лилась, переливаясь каскадом звуков. Это были радость и боль, Буря. Порыв и радость. Ирен вся отдалась музыке, а когда замер последний аккорд, увидела широко открытые глаза Анны. Она сидела не шевелясь и вздрогнула, опомнившись, почувствовав на себе внимание Ирен. Взгляд Полины тоже был пристальным и напряженным. Ирен проследила за ним и наткнулась на графа. Он поднял на девушку отрешенный взгляд, рассеянно скользнул им по детям и так же молча скрылся.