- Ирен, прошу тебя… мне будет жаль рвать твою сорочку.
Девушка непонимающе посмотрела на него и испуганно вздрогнула, когда тонкая ткань на ее груди с треском разошлась надвое. Тотчас ее грудь оказалась в плену его губ. Горячий и влажный язык заплясал вокруг затвердевшего соска. Охватившая ее волна ощущений была подобна лавине, накрывшей ее с головой. Ирен рванулась, подхваченная вихрем ощущений. Сердце ее бешено колотилось. Она уперлась в грудь графа, то ли отталкивая его, то ли притягивая ближе, чувствуя под пальцами гладкую кожу и литые мускулы, столь странные для человека его положения. Дмитрий коротко застонал, наслаждаясь ее прикосновениями, и Ирина поняла это.
Взгляд Дмитрия упал на разорванную сорочку, и Ирина стянула на груди ее половинки.
- Боже мой, я, кажется, немного забылся. Я обещаю тебе новую, лучше прежней. А теперь давай снимем то, что от нее осталось.
Ирина не давала отнять руки от груди и дрожала сильнее прежнего, едва не стуча зубами.
- Ирен, ну что ты так дрожишь? Как девочка. Будто и замужем не была. Муж тебя тоже так же уламывал?
- Дмитрий Сергеевич, не говорите так. Ведь Вы же ничего не знаете! – Пыталась она достучаться до его сознания, отползая на постели дальше.
- И не хочу знать. – На минуту замер он, чтобы потом продолжить. - Ирен, поверьте, я не подонок, и не Дон Жуан. Вы мне нравитесь. Очень. Я думаю, что и я Вам не противен. Я, конечно, много старше Вас, но я ведь не старик еще, и я не желаю Вам зла. Почему Вы не хотите уступить?
- Потому, что это ужасно! Представьте, если бы Ваша дочь оказалась в такой ситуации!
- Я бы не расстраивался, если бы мужчина был хоть немного сродни мне и столь же опытен. – На самом деле Дмитрий не дал себе труда задуматься над этим, иначе он бы реагировал иначе. Но теперь он не даст ей возможности снова отвлечь его пустыми прениями.
- Пошляк! – Ирина опешила от его прямоты.
- Тише. Разбудите Артема.
- Завтра ноги моей не будет в Вашем доме!
- Видит Бог, мне будет очень жаль. Тогда мы не сможем повторить. – Граф потихоньку освобождал Ирен от остатков ночной сорочки, и теперь она не могла бы убежать, без опасения показаться нагишом в коридоре.
-Опомнитесь. Это ведь грех! Бог все видит. – Девушка старалась прикрыться руками там, где оказалась обнажена.
- Все грехи я беру на себя.
- А моя честь? – Она продолжала отпихивать от себя руки мужчины, всё ещё надеясь воззвать к его порядочности
- И Ваша честь не пострадает, если Вы будете вести себя тихо. Все останется между нами. – В него будто бес вселился. Все возражения девушки Дмитрий отметал, как и остатки благородства. От близости девушки кружилась голова.
- Я не об этом!
- Не понимаю. Не за девственность же Вам опасаться!
Ирен опустила глаза, не зная, куда их деть.
- Вы очень мило смущаетесь, но сейчас это ни к чему. Если основная причина в том, что Вы боитесь забеременеть, я обещаю, что все обойдется без последствий.
Ирина закрыла ладонями лицо. Она исчерпала свои доводы. Ее сопротивление было бесполезно. Его не остановить. Кричать она не смела, боясь за ребенка и погубленную репутацию. Слуги тут же разнесут сплетню по всей округе. Она окажется опороченной. Репутация графа тоже окажется подорванной, и, что самое ужасное, в глазах своих дочерей.
Дмитрий нежно отнял ее руки и поцеловал ладони, затем решительно убрал их себе за спину.
- Не противьтесь, Ирен, - прошептал он, укладывая ее на подушки, и ища ускользающие от него губы.
- Граф, Дмитрий Сергеевич, это ведь грех! Бог накажет нас!
Дмитрий склонился над девушкой и принялся осыпать поцелуями её плечи, шею, грудь, всюду, куда мог дотянуться, горячечно шепча:
- Я хочу любить тебя. А за любовь нельзя наказывать, потому что это суть Бога. И потом на все его воля. Все грехи я беру на себя. Поднимись, давай снимем все лишнее.