- А моя честь?
Честь - единственная ценность, что у неё осталась. И той она вот-вот лишится. Слёзы навернулись у Ирины на глаза. Она закусила губу и отвернула голову, упёршись руками в грудь мужчины.
- Честь не пострадает. Никто, кроме нас ничего не узнает. – Он склонился над ней, в полумраке пытаясь разглядеть выражение лица девушки.
- Я не об этом.
- Если причина в том, что вы боитесь забеременеть, то я обещаю Вам, что позабочусь и об этом. – Дмитрий сделал свои выводы.
Ведь в самом деле, явным доказательством грехопадения станет живот, полезший на нос. А до тех пор тайное не станет явным.
Ирина закрыла лицо руками. Как он может говорить о таких вещах, не смущаясь! Граф отнял ее ладони, а затем решительно убрал их себе за спину.
- Не противьтесь, Ирен. – Граф обнажил ее грудь и коснулся губами маленького соска.
- Нет! Нет! – Взмолилась девушка. Его напор мгновенно пробудил в ней воспоминания о том, что сделал с ней Виктор. От страха силы покинули ее. Неистовство мужчины сломило остатки ее воли. Дрожь графа передалась Ирен. Долгие поцелуи туманили рассудок.
- Дмитрий Сергеевич, я прошу Вас, опомнитесь, - умоляла девушка. Пока граф раздевал ее, Ирина тщетно пыталась помешать ему.
- Нет, я не хочу, не надо!
- Ирен, не заставляйте меня быть грубым. У меня нет желания причинять Вам боль. Не сопротивляйтесь, и я постараюсь затмить в Вашем сознании мужа. Я обещаю тебе блаженство.
Вот блаженства-то она и не ждала. Какое может быть блаженство, когда тебя раздирает на части дикая боль?
Однако с этим мужчиной было всё иначе. Какое-то непонятное томление сносило напрочь рассудок. Тело становилось вялым и слишком чувствительным к прикосновениям мужских рук. Несмотря на применение им силы, Ирина не ощущала жестокости.
Ирен не двигалась, не желая ему помогать. Тогда граф разорвал ее сорочку до конца. Взору его открылось совершенное тело, будто светящееся изнутри. Дмитрий с минуту любовался ее сложением, касаясь пальцами кожи, поведя по грациозным линиям шеи, плечам, бедрам.
- Ирен, Вам никто не говорил, что Вы словно античная статуя, безупречно сложены?
-Дмитрий Сергеевич! Не мучте меня. – Ирен дрожала, как в лихорадке.
- Мне кажется, нам уже пора перейти на «ты». В постели я для тебя не граф, а просто Дмитрий. Повтори.
- Я не могу. Прошу Вас, опомнитесь,
Вдруг, через пелену забытья они услышали плач из соседней комнаты. Оба вздрогнули, вырванные в реальность из пучины разгорающейся страсти. Граф с досадой откинулся на подушки, приходя в себя. Ирина, еще дрожа, несмело приподнялась. Перед ней забрезжила реальная возможность ускользнуть, и граф понял это.
- Я пойду успокою его. – С затаенной надеждой произнесла она.
- Оставайся здесь. Я сам. - Дмитрий накинул халат, провел ладонью по лицу, будто сгоняя с себя остатки только что владевшего им безрассудства, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Девушке тоже потребовалось время, чтобы унять дрожь и немного успокоить чувства. Как он смог всего одним жестом лишить ее воли и заставить принять его правила? Что с ней случилось?
Однако, что же она медлит? Если она тихонечко проскользнет в детскую, а там в полумраке, за спиной графа прокрадется в коридор… Когда он поймет, что она уже не в его комнате, то не станет гнаться за ней, топоча по дому, и не станет ломиться в дверь ее спальни, опасаясь перебудить домашних. Ее пеньюар лежал на полу возле кровати, и она, дотянувшись, подняла его, надеясь прикрыть наготу. К сожалению, с ночной сорочкой придется проститься. Ирина, быстро накинула на себя пеньюар и выскользнув из спальни графа, понеслась к себе в комнату, обмирая от страха услышать за спиной шаги графа. Заперла дверь и прислонилась к ней спиной, тяяжело дыша и подспудно ожидая преследования.
Дверь дёрнулась, толкнув её спину. Но стука не последовало. Ирина обострённым восприятием ощущала за дверью дыхание Дмитрия, боясь дышать сама. Через несколько долгих минут послышались удаляющиеся по коридору шаги. Только тогда она смогла перевести дыхание и упала в кровать, усмиряя колотящееся в груди сердечко.
Ушёл.
Сумбур в мыслях девушки мешал уснуть.
Мои дорогие читательницы (и читатели). Для тех кто начал читать роман раньше, небольшое изменение: удалила безумства страсти. (они ещё будут) но чуть позже). Решила не позволять графу перешагивать роковую черту. Пусть ещё помучается.