«Какого чёрта! Девчонка совсем позабыла о своём статусе! Ударила господина и даже не извинилась! Хотя он несравнимо выше её по положению! Кем она себя возомнила? Видимо, он был слишком добр. Даже шестилетняя девочка это понимает Правильно тётушка говорит: он слишком мягок со слугами! Распустил: вон - даже кухарка из дворни считает себя вправе делать ему замечания. Что уж говорить о какой-то безродной девице, допущенной к его детям! Этак, спусти подобное – она завтра и детей начнёт колотить! Посадить бы её в холодную…»
Представив девушку в тёмном сыром подвале, Дмитрий слегка охолонул: ещё застудится – зима на дворе. А её ещё детей рожать. Почему-то пред глазами встал облик Ирины в свободном платье, не скрывающем заметную беременность. Трудно сразу передать какие эмоции обуяли Дмитрия. Но гнев, обида, раздражение и уязвлённое самолюбие вкупе с непреодолимым влечением ввергали его в хаос мыслей, основным рефреном которых было: он не может позволить гувернантке исчезнуть из его жизни. Вот не может – и всё!
А впрочем, разве он не в своём праве?
Накручивая себя таким образом, граф решительно двинулся вниз. Отдать распоряжение дворне и конюху
Глава 8
Ирина собралась, уложив вещи, сошла вниз. Там уже стоял экипаж, и топтался кучер.
- Поехали, Трофим.- Окликнула его девушка.
- Его сиятельство приказал обождать. Он тоже в город едет.
Для Ирины это явилось неожиданностью. Она еще не успела понять, как ей следует отнестись к такой новости, когда с крыльца сбежал граф. Подошел к кучеру. Она не слышала, о чем они говорили. Девушку больше беспокоило то, что теперь она будет вынуждена всю дорогу, несколько часов, терпеть общество графа. Опять начнутся уговоры, намеки. Господи, ну почему он так бестактен? Почему не избавит от своего общества? Зачем заставляет свою жертву испытывать неловкость?
Но опасения Ирины не оправдались. Граф не заговаривал с ней, даже не смотрел в ее сторону. Ирина вздохнула свободнее и тоже занялась разглядыванием мелькающих вдоль дорог деревьев.
Зима ещё не сдала своих позиций. В лесу снег и не думал таять, скрытый от яркого солнца плотной зарослью больших елей. На полях же белоснежное покрывало слегка просело и потемнело. Дорога ещё держала сани, подмораживая поверхность за ночь, но днём в проталинах собиралась вода, а льдинки превращались в изузоренные, будто стеклянные пластины. Небо голубело, и воздух был звонким и чистым, отгоняя мрачные мысли и заставляя думать, что жизнь обновляется и возможно, действительно, не всё так плохо.
Однако через некоторое время молчание начало тяготить Ирину. В конце концов, граф, добившись с ней близости, мог хотя бы сделать вид, что она ему хоть чуть-чуть небезразлична? А разве не она сама добивалась того, чтобы исчезнуть из его жизни? К великому своему удивлению, Ирен почувствовала себя глубоко оскорбленной.
- Мы так и будем молчать? – Не выдержала она.
- Разве мы не все решили? – Тотчас отозвался граф
- Я просто думала, что мы, как враги, презирающие друг друга. Будто за оградой дома осталась наша искренность и все то, чем мы дорожили. Стали совсем посторонними, словно…
- Так оно и есть. Но вы сами добивались этого. Мы не отказывались от Вас. Это Вы нас бросаете, уезжаете, хоты знаете, что причиняете боль детям, что обрекаете меня на тоскливое существование. И как Вы представляете себе нашу дружбу после того, как Вы чураетесь от меня, как прокаженного?
- Не говорите со мной так! – Взмолилась Ирина. - Ведь Вы ничего не знаете, Вы не можете понять меня…
- Я давно все понял, Ирен. - Граф взял руку девушки в свои ладони. - У Вас странный каприз, как у Полины, стой разницей, что у нее маленькие, безобидные и легко устраняемые капризы, а у Вас большой и необъяснимый для Вас самой каприз.
- Нет! Нет! Мы никогда не поймем друг друга! - Воскликнула Ирина.
Они замолчали. Ирина не отнимала свою ладонь, Дмитрий не выпускал ее пальцы из своих рук.
- Скажите, Ирен, - наконец произнес граф, глядя на пробуждающийся после зимних холодов лес, на поля, с которых уже почти сошел снег, и думая о своем, - Скажите, Вам совсем не грустно расставаться с этими местами, с нашим домом и садом, с Артемом, с девочками, со всем тем, что нас связывало?
В сознании Ирен невольно пронеслись картины их жизни. Артемка, в салазках и она с девочками, катящие его по дорожкам сада. Граф в костюме Деда Мороза на детском празднике, то, как она вытирает его лоб. Его взгляд, полный скрытого влечения, и Полина, кружащая ее «какая Вы красивая»! Аня с её проницательным взглядом и разумными суждениями, Артем, сладко раскинувшийся во сне. Ее пощечина графу в ответ на его вольность.