Ждать пришлось недолго. Вскоре на бетонке, ведущей от аэродрома, показались два «джипа» с туго натянутыми светло-песочными тентами. Они пронеслись мимо и скрылись в той стороне, где располагался лагерь спецкоманд. Михаил успел заметить, что в «джипах» на задних скамьях сидели какие-то лохматые, бородатые люди в оборванных пятнистых маскировочных униформах. И
что-то белое мелькнуло – наверное, бинты, перевязки.
А минут через десять на дороге появилось еще несколько «джипов». В переднем рядом с шофером сидел
Фернанду. Он помахал Михаилу рукой.
Михаил не спеша зашагал к дому.
Скоро пришел Фернанду и сразу отправился под душ.
Через открытую дверь ванной он рассказывал сидевшему у стола Михаилу о том, что произошло.
– Их пятеро было, в том числе твой Брокман… Базу заложили в джунглях недалеко от штаба… В разведку ходили, ловили момент. А момента нет и нет… – Он делал паузы, когда отфыркивался. – Сегодня утром на них набрел какой-то мирный негр с мальчишкой… Старик и мальчишка. Старика они застрелили, а парнишка удрал. Их накрыли. Они дали сигнал по радио сюда. Ну, а дальше все ясно…
– У вас был бой? – спросил Михаил.
Фернанду не расслышал.
– Что?
– Бой был, говорю?
– Ерунда! Так, пугнули малость. Те не ожидали, конечно, что мы так быстро подоспеем, и держали эту бравую команду в осаде малыми силами – человек десять. Там между деревьями чистое место было, мы спокойненько сели, а нас тридцать человек – какой уж тут бой?
– А из наших, по-моему, кто-то ранен?
– Трое. И Брокман тоже.
– Тяжело?
– Ерунда, царапина… Касательное в левое предплечье… – Фернанду кончил полоскаться, закрыл краны. –
Сказать по чести, будь моя воля – не стал бы я их оттуда вытаскивать…
– Брокмана в госпиталь отправят?
– Тут уж как он сам захочет, – не придав этому вопросу никакого особого значения, с обычным своим добродушием отвечал Фернанду. – Я ему, между прочим, передал от тебя привет.
– Он же меня не знает.
– Верно. Брокман так и сказал: кто еще такой?
– Если можешь, представь нас друг другу.
– Попробуем… Но мне это ничего приятного не доставит…
В тот же вечер Фернанду привел к себе Брокмана, а
Михаил ждал их, уставив стол бутылками, джусом и стаканами. Брокман явился голый до пояса, на левой руке чуть ниже локтя – пухлый тампон, приклеенный пластырем.
Дон говорил в Париже правду: Брокману на вид было лет тридцать. Волосы светлые. Загорелый не по-курортному, а скорее как дорожный рабочий: лицо ниже бровей, шея, руки до бицепсов – кофейного цвета, а торс и лоб – молочно-белые. Светлые волосы и черное лицо производили впечатление, будто смотришь на негатив. Михаил предполагал узреть нечто гориллоподобное, но перед ним был хорошо сложенный, красивый парень с несколько презрительной гримасой. На собеседника он не глядел.
– Привет, – по-немецки сказал Брокман, усаживаясь. –
Меня зовут Карл.
– Привет, – ответил Михаил, радуясь, что этот тип не протянул ему руки.
– Говорят, вы меня знаете.
– Марк Гейзельс просил передать вам поклон.
– А-а, еще бегает, старый лис! Как он там?
– Мы виделись накоротке. Но можно понять, что он при деньгах.
– Гейзельс всегда при деньгах, – небрежно заметил
Брокман. – Мы выпьем или будем смотреть на бутылки?
– Что вы предпочитаете?
– Покрепче…
Михаил взял большую бутылку джина, посмотрел на
Фернанду, который стоял, опершись рукой о спинку стула.
Фернанду кивнул. Михаил налил в три стакана. Выпили.
– Не сильно? – спросил Михаил, показывая на раненую руку Брокмана.
– Достаточно для того, чтобы смыться отсюда, – сказал
Брокман.
– Значит, в Европу?
– Завтра же. Имею право. – Брокман повертел перед глазами пустой стакан. – И страховку получим.
– Вы счастливчик.
– Желаю и вам того же.
– Спать хочется, – сказал Фернанду.
Михаил обернулся к Брокману.
– В таком случае, может, перебазируемся ко мне?
– Благодарю. Надо отдыхать. – Он посмотрел на часы, которые были у него на правой руке.
И Михаил вспомнил слова патологоанатома, выступавшего в качестве судебно-медицинского эксперта: «Если удар был нанесен не сзади, то бил левша».
Брокман встал. Михаил решил рискнуть, как при разговоре с вербовщиком в лиссабонском агентстве по распространению печати.
– Один вопрос, Карл…