Михаил ночевал в Цюрихе. Им не велено было появляться в Центре вместе. К тому же у Михаила оставался еще невыполненным последний пункт его плана.
…В семь часов вечера на следующий день Михаил спускался по трапу из самолета в парижском аэропорту
Орли, а без четверти восемь звонил из кафе в городе Дону.
Дон явился тут же. Понимая, что Тульев не стал бы вызывать его так срочно по пустякам, он обошелся без вступительных вопросов о здоровье и прямо спросил:
– Что нужно сделать?
– Сколько тут пешком до «Савоя»?
– Минут десять.
– Пожалуйста, сходи и узнай, живет ли еще у них мистер Гриффитс.
Говорить Дону, что это надо сделать осторожно, не было необходимости.
Вернулся он через полчаса.
– На месте. Номер семнадцать, второй этаж. У него сейчас в гостях небольшая компания.
Михаил сказал с облегчением:
– Та-ак. – Помолчал и, облокотясь на стол, посмотрел
Дону в глаза. – То, о чем я тебя хочу попросить, со стороны может показаться бесчестным.
– Но я смотрю не со стороны, – возразил Дон. – Лучше не теряй времени.
– Ты знаешь, как позвонить в Интерпол?
– Узнаю.
– Вот что надо им сообщить: человек, выдающий себя за Гриффитса, на самом деле Гюнтер Гофман, давно разыскиваемый преступник. Они сразу сообразят.
– И это все? – удивился Дон.
– Все.
– А ты меня пугал.
– Как ни говори, анонимный звонок.
– Во благо, во благо, – сказал Дон. – Посиди, я схожу позвоню.
Не успел Михаил выкурить сигарету, как Дон вновь появился в кафе.
– Порядок? – спросил Михаил.
– Страшно благодарили.
Михаил через стол хлопнул Дона по плечу.
– Спасибо.
Дон поморщился – мол, велика важность, нашел за что благодарить.
– Я тебе больше не нужен?
– Ты мне всегда нужен, – очень серьезно сказал Михаил.
В таких случаях Дон испытывал смущение.
– Ну ладно, я пошел, в баре сейчас самое горячее время.
Они попрощались. Михаил смотрел вслед Дону, пока за ним не захлопнулась дверь. Посидев еще минут двадцать, он отправился к «Савою» и успел как раз в самую пору: у подъезда остановились два полицейских автомобиля. Из них высыпала целая толпа: трое скрылись в подъезде отеля, трое остались на тротуаре у входа.
Михаил прохаживался по противоположной стороне улицы. Ждать пришлось недолго. Вскоре из отеля вышел плотный человек среднего роста, державший ладони сложенными на уровне лица: он был в наручниках. Его сопровождал полицейский. Двое других, надо полагать, остались в номере делать обыск.
Михаил имел право похвалить себя: военный преступник Гофман все-таки попался. Но Гофман – прошлое, а для будущего и для себя Михаил считал главным то, что он сумел вызволить Брокмана.
ГЛАВА 13
Следствие в мае 1972 года
Водитель троллейбуса гражданин Д. в ночь с 21 на 22 мая, с воскресенья на понедельник, возвращался из своего парка после работы в два часа. Недалеко от частных гаражей он увидел в стороне от узенькой асфальтовой пешеходной дорожки лежащего на траве человека. Приблизившись, он наклонился и разглядел, что это девушка из соседнего дома, которую он не раз встречал. Гражданин Д.
в недоумении тронул ее за плечо – она лежала на боку – и понял, что дело неладно: девушка не подавала признаков жизни. Трава вокруг ее головы слиплась от крови. Д. пошел на улицу, из будки автомата позвонил в милицию.
Через десять минут на двух машинах прибыла оперативная группа, дежурившая в эту ночь в городском управлении внутренних дел, – инспектор угрозыска, следователь прокуратуры, врач, эксперт НТО, проводник с овчаркой. Д.
рассказал, как он обнаружил пострадавшую. Зажглись фары автомобилей, и на пустыре возник широкий светлый круг, где было видно, как днем, и в центре этого круга лежало недвижное тело молодой девушки.
Сильнее света фар несколько раз сверкнула вспышка блица – эксперт НТО сфотографировал с разных точек место происшествия.
Женщина-врач, судебно-медицинский эксперт, осмотрела пострадавшую, выслушала через фонендоскоп ее сердце и сказала следователю:
– Она жива. Проникающее ранение черепа. Ударили тяжелым тупым предметом.
Послышалась сирена «Скорой». Она въехала в светлый круг, санитары положили девушку на носилки, вдвинули в кузов автомобиля, и «Скорая» умчалась.
Следователь поднял с земли лежавшую под телом пострадавшей сумку из тисненой кожи, открыл ее, перебрал пальцами ее содержимое и извлек удостоверение центрального городского универмага. Заглянув в него и поло-