Без пяти восемь из подъезда дома № 36 вышла Мария с сыном. Сашка размахивал портфелем и, задрав голову, щурясь на утреннем солнышке, что-то рассказывал. Они достигли перекрестка и повернули за угол. Следом – Уткин, за ним помощник Павла, а чуть дальше – сам Павел.
У школы Мария поцеловала сына в щеку, он помахал рукой и тут же громко закричал кому-то из мальчишек, шедших к школе по другой дорожке.
Уткин догнал Марию. Павел и его помощник видели, как она приостановилась на секунду, увидев рядом с собой незнакомого мужчину. По всему видно, он знал Марию в лицо.
Помощник остался дежурить в районе школы, а Павел следовал за Марией и ее спутником. Не выпуская их из виду, он размышлял о действиях Уткина и не мог не прийти к выводу, что этот законсервированный агент получил для своей первой акции исчерпывающие исходные данные: кроме адреса, еще и внешность объекта, и даже точное время, когда объект выходит из дому. Неужели кто-то тайком составлял хронометраж рабочего дня Марии?
Впрочем, кое-что мог сообщить сам Михаил. Скорей всего так оно и было.
У трамвайной остановки Мария и Уткин ненадолго задержались, коротко поговорили и пошли дальше, –
должно быть, Мария по просьбе Уткина решила на сей раз добираться до таксомоторного парка пешком. Судя издали, разговор их не отличался оживленностью, но продолжался он целых полчаса. Что было главным в этом разговоре, Мария рассказала Павлу после, когда Уткин уехал.
Представившись как давний друг Михаила, но не сообщив своего имени, Уткин спросил:
– Не могли бы вы дать мне его адрес?
– Я сама не знаю, – сухо сказала она.
– Как же так? Вы жена…
– Очень просто.
– Он что же, не пишет?
– Ни строчки. – Ей самой этот факт как будто впервые показался удивительным и нелепым.
– Сбежал?
– Да вроде того… А откуда же, между прочим, вы узнали мой адрес, если сейчас спрашиваете адрес Миши?
– Я ведь здесь жил… До того, как он уехал. Знал, куда ночевать ходит.
– Ага, понятно, – сказала Мария скучным голосом, едва сумев скрыть, как ей неловко сделалось из-за того, что собеседник врет столь неуклюже: ведь она переехала в эту двухкомнатную квартиру совсем недавно.
Минуты две они шли молча, потом Уткин сказал сочувственно:
– Простите за нескромный вопрос… И вы по-прежнему считаете его мужем?
– А что же делать? – сказала Мария.
– И он вам не помогает?
– Абсолютно.
Снова помолчав, Уткин сказал:
– Я сочиняю, я никогда не жил в вашем городе.
Мария удивилась:
– Не понимаю вас… Вам не кажется, что все это странно? Остановили на улице… Незнакомый человек…
– Михаил просил меня повидать вас, сказать, чтобы не беспокоились… Он сказал – вы знаете, где он…
Она остановилась, посмотрела ему в лицо.
– Прошу вас, прекратим это. Я ничего не хочу слушать.
– Вы можете передать ему через меня…
– Всего хорошего, – сказала Мария и перебежала на другую сторону улицы.
Уткин тем же вечером уехал из города поездом домой, через Москву.
Свой доклад Владимиру Гавриловичу Маркову в Москве Павел начал с такого заявления:
– Как хотите, а понять зарубежных хозяев Михаила невозможно.
– Почему?
– Смотрите, что получается. Уткин ездил к Марии для того, чтобы как-то и что-то там проверить, да?
– Предположим.
– Следовательно, они с самого начала, то есть с момента возвращения Михаила, не верят ему?
– Скажем, не до конца доверяют.
– Хорошо. Заметим это. Дальше: Уткин настолько уверен, что за ним никакого хвоста быть не может, что почти не проверялся. Что это значит? Как, по-вашему, Владимир Гаврилович?
– Они считают его надежно законспирированным.
– Как же так? – с подначкой спросил Павел. – Первый человек, которого увидел Уткин на нашей земле, был Михаил – подозреваемый Михаил. Значит, с первого шага
Уткин должен быть на крючке. Или я неправильно рассуждаю?
– Вроде все на месте.
– Тогда где же логика?
– Действительно не вяжется, – согласился Марков.
– Дальше. Я могу построить еще одно рассуждение – и опять получится совершенно кособокая вещь.