— А что же папа?
— А что он может сделать? Подслащивает Галкину жизнь подарочками. А вы, значит, опять за границу?
— Не сейчас, чуть позже.
— И снова в Италию?
— По всей вероятности.
— Везет же людям.
— Не хотите написать ему? — спросил Виктор Андреевич.
— Конечно, напишу.
Светлана сбегала в комнату Гали, вернулась с бумагой ручкой, присела к столику.
Письмо получилось короткое, но энергичное:
«Дорогой Пьетро! Огромное спасибо за все — от меня и от Гали. Зачем такие дорогие подарки? Очень прошу — не тратьте лиры, лучше приезжайте сами. Ждем Вас — чем быстрее, тем лучше. Светлана.
Привет от Гали».
Виктор Андреевич сложил листок, убрал в портмоне и сказал:
— Между прочим, вы помните первый наш разговор о Пьетро?
— Ну конечно.
— Вы тогда сказали, он прямой и открытый человек.
— А разве не так?
— Не совсем. Он гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я имел случай в этом убедиться.
Светлана хотела что-то спросить, но Виктор Андреевич, увидев входящую Галю, быстро сказал:
— Впрочем, это чепуха.
Галя появилась с серебряным подносом (недавнее нововведение Ольги Михайловны), на котором стояли чашки с кофе и сахарница.
— Виктор Андреевич опять в Италию собрался, — сказала Светлана. — Я записочку написала. От тебя привет.
— Хорошо, — отозвалась Галя.
Виктор Андреевич встал ей навстречу, взял поднос и сказал:
— Я говорю Светлане, у вас прекрасная квартира. Никогда не видел, как живут академики.
— Хотите посмотреть?
— Но прежде выпьем кофе.
Выпив кофе, Виктор Андреевич начал новый разговор.
— Я должен сделать вам одно признание, милые девушки. Не могу умолчать.
— Это всегда интересно, особенно если кто-нибудь признается, что он нехороший человек. Правда, Галка? — сказала Светлана, иронически глядя на Виктора Андреевича.
— У вас ядовитый язык, я, кажется, уже сообщал вам об этом, но вы очень проницательны. — Виктор Андреевич поглядел на нее искоса и добавил: — Я, может быть, и скажу нечто нелестное в свой адрес.
— Просим, просим.
Он посмотрел на Галю.
— Я ведь неспроста напросился к вам в гости. За рулем толком не побеседуешь.
— Не томите, Виктор Андреевич, — сказала Светлана.
— Разрешите один нескромный вопрос?
— Пожалуйста.
— Мы знакомы уже довольно давно, и я убедился, что у вас, Галя, нет молодого человека. Почему? Вы красивая девушка. Это неестественно.
Вместо Гали ответила Светлана:
— Один юноша уже задавал Гале такой вопрос. И с тех пор зарекся.
Виктор Андреевич понял, что поступил опрометчиво, но продолжал развивать тему:
— Я спрашиваю с определенной целью, а не из праздного любопытства.
— Становится все интереснее, — сказала Светлана.
— Нет, правда! — искренне воскликнул Виктор Андреевич. — Я не сват и не сводня, но письмо племянника навело меня на мысль… подтолкнуло…
— У вас есть племянник?
— Да, живет в Москве. Ему тридцать пять. В прошлом году развелся и сейчас одинок.
— А он кто? — это все спрашивала Светлана. Галя молчала.
— Летчик. Служит в гражданской авиации.
— Слышишь, Галя?
Галя спросила:
— Налить еще?
— Я не хочу больше, — отказалась Светлана.
Разговор о племяннике кончился ничем…
Виктор Андреевич взглянул на часы.
— Без четверти десять. Скоро придет ваш папа, а мы еще не посмотрели квартиру.
Галя повела их из гостиной на кухню, из кухни в свою комнату, затем в комнату матери и, наконец, в кабинет отца. У раскрытого секретера Виктор Андреевич задержался на несколько секунд. Он, между прочим, все время одобрительно причмокивал и хвалил обстановку, чем заставил Галю поглядывать на него с недоумением: его поведение не соответствовало тому образу, который сложился у нее. Восторги были явно преувеличены.
Наконец Виктор Андреевич сказал, когда они пришли в переднюю:
— Пожалуй, пора и честь знать.
— Подождите, мы сейчас, — попросила Светлана, и подруги оставили его одного: Светлане нужно было взять кое-что из вещей, хранящихся в кабинете Николая Николаевича.
Виктор Андреевич моментально преобразился. От солидной неторопливости, округлости жестов не осталось и следа. Он шагнул к столику, где лежали оставленные Галей ключи, вынул из кармана тяжелый, как хоккейная шайба, кусок серого пластилина и быстро, один за другим, сделал на нем оттиски двух ключей — каждый ключ с двух сторон…