Худший момент для признания в чувствах придумать сложно. И все же он это произнес. Искреннее. Хмурясь — видимо, боялся увидеть реакцию, которая причинит ему боль. Я лежала в его руках и вглядывалась в голубые глаза, пытаясь отыскать в их глубине желтые искорки. Но их не было. Здесь только Алексей. И все равно сердце сжималось. Смогу ли я принять его таким? Смогу ли быть рядом, зная, что внутри него порождение зла? Как это повлияет на его будущие поступки? Не станет ли он беспощадным убийцей?
Я видела, что он ждет какой-то реакции. Но что я могла сказать? Что теперь ничего не знаю? Из последних сил собралась с духом.
— Алеша, я…
— Твоя ванна готова, солнышко, — вбежала запыхавшаяся Тося. — Нагрела и натаскала несколько ведер. Вымыться хватит.
Я облегченно вздохнула, пользуясь отсрочкой.
— Отнесешь меня? — слабо улыбнулась Алексею. Сейчас я не смогла бы сделать и шагу. — Пожалуйста.
Он кивнул. Я была благодарна, что он не стал продолжать разговор. Пока я к нему не готова.
***
Как же я радовалась, что рядом со мной Тося! Чувствовала себя слишком слабой, чтобы нормально поднять руку, но никак не могла лечь в кровать, пока все тело покрывала засыхающая липкая жижа. Однако просить Алексея или пана Тадеуша помочь вымыться было бы выше моих сил. Я умерла бы со стыда!.. Да, колдун однажды заботился обо мне, когда я лежала с переломанными пальцами, но тогда все ощущалось по-другому — из-за действия настойки мне вообще на все было наплевать.
Я с радостью приняла помощь подруги, хотя и испытывала неловкость, что Тосе приходится возиться со мной. Она помогла залезть в ванну, вымыла меня до скрипа кожи. Особенное внимание уделила волосам. Они снова стали длинными. И не просто отросли, а оказались намного длиннее, чем были до всех событий, произошедших за последние месяцы, и теперь опускались ниже талии, доставая почти до ягодиц.
Подумать только: прошло каких-то два месяца, а я пережила столько всего, что впору мемуары писать!
Не помню, как добралась до кровати. Конечно, без помощи Тоси и здесь не обошлось. Кажется, я заснула по пути.
Утром я проснулась в странном состоянии: у меня ничего не болело! Почему-то, несмотря на потустороннюю помощь, я ожидала каких-то последствий вчерашних метаморфоз. Но нет. И голова не беспокоила.
Я обнаружила, что мне нечего надеть. Не в том смысле, когда женщина мечется между несколькими нарядами, а в итоге понимает, что ни один не подходит, а в самом прямом. Из одежды на мне оказалась лишь мужская рубаха, доходящая до середины бедер. Подозреваю, вчера ее дал Тосе пан Тадеуш. Я обернулась в одеяло и хотела идти в комнату рядом, будить подругу, чтобы вместе подумать, во что мне одеться. Но когда открыла дверь, то обнаружила на ручке вешалку с темно-синим шерстяным платьем и ботинки, в которых я приехала в этот злополучный дом на свидание с Велиславом. О, как я обрадовалась! Ходить босиком не входило в мои привычки. Платье пришлось впору. Казалось странным надевать его без нижнего белья, да и теплые чулки не помешали бы, но все же это уже мелочи. Доберусь до своего поместья — будут мне и наряды, и чулки, и обувь.
Когда я вошла к Тосе, она заплетала косу.
— Доброе утро, — улыбнулась я.
— Августа! Как же я рада, что ты снова человек! — Тося кинулась меня обнимать. — А мне, представляешь, снился кошмар, будто ты снова улетела!
— Все хорошо, Тось, я тут. Но если ты меня не выпустишь, я рискую задохнуться, — прохрипела под натиском ее нежности.
Она поспешила отпустить меня.
— Прости, трудно сдерживать чувства, — немного смутилась Тося. Но не слишком. Уж в очень хорошем настроении она пребывала, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Да и я после пережитого пересмотрю свои взгляды на многие вещи. Буду учиться у Тоси ее непосредственности. У нее все как-то легко получалось. Общаться, находить сведения, да даже кокетничать! Она не имела ни гроша за душой, но вовсе не страдала от этого. Искренне привязывалась к людям и так же искренне была готова отдать последнее ради их счастья. И я бесконечно радовалась, что встретила такого человека.
Болтая о мелочах, мы спустились в гостиную. По привычке пошли в кухню, но там никого не оказалось. Однако голоса откуда-то доносились. Мы пошли на них и вскоре набрели на столовую, в которой за большим столом уже сидели мужчины.