— Если б не ты, Анна была бы моей.
— Ты так уверен, Винчипане?
— Такие вещи обычно понимаешь. Более того, чувствуешь, дорогой Риччи.
Джакомо закружил по комнате в танце, делая широкие круги, пошатываясь и держа бокал, словно даму.
— Дорогу завоевателю! Тому, кто покоряет женские сердца, но при этом предусмотрительно остается девственником.
Они расхохотались и принялись шутливо обмениваться тумаками, опрокидывая вещи. И тут им пришло в голову помериться силами в фехтовании. Джакомо взял меч, Яирам — ятаган, но после нескольких неловких ударов они оставили оружие и, ошалевшие, свалились на постель Джакомо.
Наконец, придя в себя и переведя дыхание, Джакомо предложил:
— Откровение за откровение. Я тоже хочу сделать тебе одно признание: я думаю бросить ее.
— Кого?
— Анну.
— Отчего же вдруг?
— Так. Обнаружил, что прекрасно могу без нее обойтись.
— Я думал, ты влюблен в нее.
— Я тоже так думал. Так что мужайся. Если она тебе подходит — вперед. Поле свободно.
— И не подумаю даже.
— Еще бы, ты же понимаешь, что после меня у тебя нет никаких надежд.
— Оставляю вас наедине с вашими иллюзиями, маэстро.
Тем временем падре Белизарио после долгого размышления решил действовать. Он направился по коридору к кельям, где жили монахи, избравшие полнейшее уединение от мира и даже от других монахов, предпочтя общаться исключительно и непосредственно с Богом.
Падре Белизарио не свернул в коридор к отшельникам, а подошел к старинной двери, укрепленной металлическими стяжками, с тяжелым запором, и остановился в раздумье, словно решение открыть ее стоило немалого. За этой старинной дверью, за огромными, ржавыми, но еще очень прочными петлями, была постыдная и страшная реальность, которую следовало оберегать в строжайшем секрете.
Сколько времени… сколько лет не переступал он этот порог? Белизарио вставил ключ в замочную скважину, отпер дверь и принялся спускаться по каменным ступеням. С тех пор, как их сложили, по этому пути ходили немногие. По меньшей мере лет тридцать назад — это он помнил, — он впервые спустился сюда вместе с демонологом Феличино, монахом того же монастыря. Феличино все считали «немного странным», чтобы не сказать хуже. С того дня у Белизарио сохранилось незабываемое, совершенно необычайное ощущение: когда он идет по этим темным ступеням, дорогу ему освещают только собственные глаза. Это повторилось и сейчас.
Лестница привела монаха в обширную крипту, где находилась некогда братская могила, опустошенная более века назад. Теперь ряды локул — погребальных камер — от пола до потолка пустовали, и тут была лишь одна каменная могила — гробница брата Феличино. В стене напротив виднелась дверца, настолько невысокая, что проникнуть в нее можно было лишь на четвереньках. Она тоже была очень древней, четырнадцатого века.
Старый монах опустил голову и, не перекрестившись, произнес загадочное заклинание:
— Агарот, Афомидис, Азугир. Паатия Ураб Кондиан. Лакакрон. Фондон. Алумарес. Бургасис, вемат Леребани.
Затем он открыл невысокую дверцу, опустился на колени и прополз внутрь.
Помещение, где он оказался, представляло собой нечто вроде большого каменного мешка без единого окна. Непонятно откуда струился неяркий голубоватый свет. В центре большое белое полотнище, на котором выделялся крупный ярко-красный крест, укрывало что-то вроде огромного круглого ящика, занимавшего почти все пространство.
Падре Белизарио приподнял покрывало и, убедившись, что все в порядке, облегченно вздохнул. Тот, кого он искал, был на месте. Значит, не сбежал.
Это была большая круглая клетка, почти не отличавшаяся от вольера, но кое-что придавало ей совершенно необычный вид.
Пол в клетке представлял собой круглый лабиринт, очень похожий на тот, что высечен на одной из колонн собора в Лукке. Отдельные проходы — коридоры лабиринта — были перекрыты множеством железных перегородок, поднимавшихся до самого верха клетки. И нигде не было видно выхода.
Дьявол никак не выдал, что заметил присутствие монаха. Совсем крохотный — не больше вороны, — он медленно двигался по замкнутому лабиринту. На нем был серый плащ с поднятым капюшоном, скрывавшим лицо.
После того как один мрачный и загадочный случай лишил его памяти, некое колдовство сделало дьявола Азугира именно таким.
Так говорил монах Феличино, демонолог. При жизни он был сторожем маленького серого существа, томящегося в лабиринте уже много веков. А потом эта страшная обязанность перешла к молодому монаху, проводившему старого Феличино в подземный скит.