— Храм перестал быть священным, и Авентинский холм прибыл разрушить его.
Тем временем черная громада, нависшая над храмом, медленно и грозно опускалась вниз.
Друзья разбежались в разные стороны.
Днище корабля с ровным слоем почвы коснулось храма и начало вдавливать его в землю. Несколько секунд были отчетливо различимы все огни, дороги и здания Авентинского холма.
Потом удивительный корабль медленно воспарил вверх, поплыл по небу и отправился в обратное путешествие на юг.
От храма остались только невысокие руины, точно вновь явленные миру после захоронения в веках.
Джакомо и Гельмут, будто сами тоже вышли на свет из чрева земли, брели в тумане, пока наконец не встретились.
— А где Яирам?
Словно в ответ, поблизости раздался слабый стон.
Тело Яирама оказалось придавлено большим осколком колонны. Друзья сумели снять с него эту тяжесть, но решили не трогать его и никуда не перемещать: это означало бы, несомненно, лишить его тех минут жизни, какие еще оставались.
Яирам пока дышал, но было ясно, что он приговорен. На мертвенно-бледном лице появилась чуть заметная тень улыбки, ему даже удалось приоткрыть глаза.
— Чао, синьор Строгость.
Джакомо опустился на колени рядом с другом. Слезы текли по его лицу.
— Подойди поближе. Не вижу тебя.
— Темно, — объяснил Джакомо.
— Да, совсем темно. Но где ты?
Джакомо ласково провел рукой по его голове:
— Я тут, рядом.
— Нам было хорошо вместе. Мы были лучшими: самыми умными, самыми сильными. А в нашем марафоне… если бы мы продолжили, я победил бы тебя.
— Не надо так говорить, Винчипане. Мы побежим еще раз.
— Слишком темно и слишком поздно, друг мой. Друг. Мне нравится это слово. До знакомства с тобой я никого так не называл.
Джакомо сжал в своих руках холодную ладонь Яирама.
— Я не был готов к смерти. Ты ведь все знаешь — можешь объяснить, что это значит? Подожди. Сейчас я что-то вижу. Там ослепительный свет, и пальмы, и оливы. Но где ты?
— Я тут.
— Джакомо, прошу тебя об одной вещи, об одной простой вещи. Вспоминай обо мне иногда.
Джакомо безудержно рыдал. Но Яирам не слышал этого: все его силы ушли на последние слова. Он закрыл глаза и печально покачал головой:
— Нет, я не хочу рождаться снова. — И больше не шелохнулся.
Гельмут стоял рядом. Джакомо растерянно посмотрел на него:
— Что теперь делать?
— Побудем тут, пока не прилетят ангелы.
— Ангелы?
— Мункар и Накир, два ангела, посланные Аллахом, чтобы просмотреть жизнь Яирама от начала до конца, — объяснил Гельмут. — Они летят из древнего мира — исконного мира твоего друга. Того, с которым, не сознавая этого, он был неразрывно связан.
Джакомо не перебивал.
— Ангелы взвешивают добро и зло, оценивают каждый поступок, но для того, чтобы решился его удел в вечности, Яираму придется ждать воскресения мертвых и Страшного суда.
Светало, и туман немного развеялся, когда появились ангелы. Воздушные и легкие, они двигались по поляне в длинных белых одеждах, и головы их были покрыты скрученной тканью.
Джакомо и Гельмут удалились, неслышно и безмолвно.
Глава шестнадцатая
Свиток двенадцатого века был переведен с арабского языка на итальянский в конце пятнадцатого столетия одним монахом из болонского аббатства Сан-Себастьяно.
От первоначального списка сохранились только фрагменты, которые переписчик точно воспроизвел в рукописи без малейших изменений и дополнений:
«Во имя Господа, сие есть истинная история о солдатах Господа и об ордене тамплиеров. Он будет процветать и господствовать в мире, ибо, в отличие от других созданных людьми и давно павших царств и империй, не имеет границ, а пребывает в вечности, существуя и на земле, и в ее недрах, от первого до второго царства.
То, что не сказано здесь об ордене, происходит не от такийя (сокрытия мыслей и чувств), а по причине таклида (обета повиновения), связывающего того, кто пишет эти строки… по неисповедимой воле Господа, или же того, кто не лжет не потому, что не может, а потому, что не хочет.
…если мне позволено смиренно повторить своими словами то, что святой Августин говорит о времени, я бы сказал: „Что такое орден тамплиеров? Когда никто не спрашивает меня, я знаю, что это такое. Если же спрашивают, то не знаю“.
Лишь очень немногим избранным… знать подлинную сущность ордена: знать, но не передавать это знание дальше, разве лишь настолько, насколько это требуется при отдаче приказаний преданнейшим из его последователей…