Елена сделала паузу, взглянув на свои руки, потом добавила:
— Иногда, когда я злюсь на Кэролайн, чашки начинают дрожать, или ручки скатываются со стола. Деймон говорит, что все это вызвано моей аурой, моей жизненной силой, она изменилась с тех пор, как я вернулась из загробного мира. Во-первых, любой, кто выпьет мою кровь, становится невероятно сильным. Стефан был достаточно силен, чтобы лисы-демоны никогда не смогли загнать его в ловушку, если бы только Деймон не обманул его сначала. Они могли справиться с ним, лишь когда он был ослаблен и закован. Кандалы — плохая новость для всякого сверхъестественного существа, плюс, вампир должен питаться по крайней мере, один раз в день, иначе он слабеет, и я держу пари, нет, я абсолютно уверена, что они использовали эту уловку против него. Вот почему я не могу перестать думать о том, в каком состоянии Стефан находится в данную минуту. Но я не должна позволять себе слишком сильно бояться или злиться, иначе я потеряю контроль над своей аурой. Деймон показал мне, как сдерживать ее внутри, словно я — самая обычная девушка. Она все еще светло золотистая и привлекательная, но уже не сверкает маяком для таких существ, как вампиры. Потому что есть еще одна вещь, которую моя кровь… возможно, даже просто моя аура… может делать. Так… Я ведь могу говорить здесь все, что хочу, правильно? Теперь моя аура вызывает в вампирах желание… словно они живые парни. Не только для того, чтобы укусить, понятно? Но чтобы поцеловать, и так далее. Естественно, они начинают преследовать меня, если почувствуют это. Словно мир наполнен пчелами, а я — единственный цветок. Так что мне приходится тренироваться скрывать свою ауру. Когда она видна лишь слегка, я могу сойти за обычного человека, а не за того, кто умер и вернулся с того света. Но это так трудно — всегда помнить, что нужно ее прятать, и это довольно больно, быстро втягивать ее, если я вдруг забудусь! Кроме того, я чувствую — это абсолютно личное, понятно? Деймон, я прокляну тебя, если ты решишь прослушать эту запись. Я чувствую, что хочу, чтобы Стефан укусил меня. Это ослабляет давление, что очень хорошо. Укус вампира причиняет боль, только если ты борешься, или если вампир сам хочет, чтобы было больно. В противном случае, он может быть таким приятным, а потом ты прикасаешься к разуму вампира, который кусает тебя, и… О! Я так сильно скучаю по Стефану!
Елена дрожала. Так же сильно, как она старалась унять свое воображение, она продолжала думать о том, что тюремщики Стефана могут сделать с ним. Она безжалостно сжимала свой мобильный телефон, позволяя слезам скатываться прямо на него.
— Я не могу позволить себе думать о том, что они могут с ним сделать, иначе действительно начну сходить с ума. Я превращаюсь в одну из тех бесполезных дрожащих сумасшедших, которые хотят только кричать, кричать и кричать без остановки. Мне приходится каждую секунду бороться, чтобы не думать об этом. Потому что, только спокойная Елена, вооруженная планами «А», «В» и «С» может помочь Стефану. Когда он будет в безопасности, в моих объятьях, тогда я смогу дрожать и плакать сколько угодно… и кричать тоже.
Елена вновь остановилась, почти улыбаясь, ее голова склонилась к спинке пассажирского кресла, голос стал чересчур хриплым:
— Сейчас я устала. Но, по крайней мере, у меня есть план «А». Мне нужно вытянуть из Деймона побольше информации о том месте, куда мы направляемся, Темном Измерении, и все, что он знает о двух подсказках, которые Мисао дала мне, на счет ключа, который откроет темницу Стефана. Кажется… Кажется, я о них еще не упоминала. Ключ, лисий ключ, который нужен нам, чтобы освободить Стефана, разделен на две части, которые спрятаны в двух разных местах. И когда Мисао насмехалась над тем, как мало я знаю об этих местах, она дала мне прямые подсказки о том, где они находятся. Она даже не предполагала, что я действительно отправлюсь в Темное Измерение, просто пускала пыль в глаза. Но я до сих пор помню эти зацепки, они звучали примерно так: Одна половина в «инструменте серебряного соловья», а вторая часть «спрятана в бальном зале Блоддьювед». Нужно посмотреть, есть ли у Деймона какие-нибудь соображения на этот счет. Похоже, когда мы доберемся до Темного Измерения, нам придется проникать в дома людей и другие места. Чтобы отыскать бальный зал, лучше всего как-то получить приглашение на бал, верно? Звучит как: «Проще сказать, чем сделать», но, чего бы это не стоило, я добьюсь своего. Вот так просто.
Елена решительно подняла голову, потом прошептала:
— Ты можешь поверить? Я только что взглянула вверх и смогла разглядеть бледные штрихи рассвета на небе: светлый зеленый, кремовый, оранжевый и самый блеклый — голубой… Я проговорила всю ночь. Сейчас так спокойно. Солнце начинает подниматься…
Какого черта? Что это было? Что-то только что сделало громкое «Ба-Бах!» на крыше «Ягуара».
Елена остановила запись в мобильник. Она была испугана, сначала этот шум, а теперь — скребущие звуки на крыше…
Ей нужно было выбраться из машины как можно скорее.
Глава 2
Елена сорвалась с сиденья «Ягуара» и недалеко отбежала от автомобиля прежде, чем повернуться, чтобы посмотреть на то, что упало на крышу.
То, что упало, было Мэттом. Он изо всех сил пытаться подняться со спины.
— Мэтт о, мой Бог! Ты в порядке? Тебе больно? — Елена закричала, и в то же самое время Мэтт мучительно простонал:
— Елена, о, мой Бог! «Ягуар» цел? Он поврежден?
— Мэтт, ты сошел с ума? Ты ударился головой?
— Поцарапался? А люк все еще работает?
— Нет царапин. Люк в порядке. — Елена понятия не имела, работал ли люк, но она поняла, что Мэтт бредил, из-за его головы.
Он пытался спуститься, не испачкав «Ягуар», но это было тяжело, так как его ноги были покрыты грязью. Слезть с автомобиля, не используя ног, оказывалось трудно.
Тем временем, Елена оглядывалась. Она сама когда-то упала с неба, да, но сначала она была мертва в течение шести месяцев и явилась голая, а Мэтт не подходил ни под одно требование. Она предположила более прозаическое объяснение.
И вот оно, отдыхает на желтостволом дереве и следит за сценой с неширокой, злой улыбкой.
Деймон.
Он был худощав; не такой высокий, как Стефан, но с неопределимой аурой угрозы, что более чем восполняет недостаток роста. Он был так же безукоризненно одет как всегда: черные джинсы от Армани, черная рубашка, черный кожаный жакет, и черные ботинки, которые сочетались с его небрежно развевающимися темными волосами и черными глазами.
Это сделал именно он. Елена прекрасно осознавала, что она одета в длинную белую ночную рубашку, которую взяла с мыслью, что она могла переодеваться под нею в случае необходимости, во время их остановок.
Проблема состояла в том, что она обычно делала это только на рассвете, и сегодня запись дневника отвлекла ее. И внезапно ее длинная ночная рубашка стала не совсем подходящим одеянием для ранне-утренней борьбы с Деймоном.
Она не была откровенной, будучи больше из фланели, чем из нейлона, но она была кружевной, особенно вокруг шеи. Тесьма вокруг симпатичной шеи такому вампиру как Деймон — походила на развевающийся красный плащ перед неистовым быком.
Елена скрестила руки на груди. Она также попыталась удостовериться, что ее аура была втянута.
— Ты похожа на Венди, — сказал Деймон, и его улыбка была злой, сверкающей, и определенно благодарной. Он ласково наклонил голову в сторону.
Елена отказалась от утешения.
— Венди, кто это? — поинтересовалась она, и в момент вспомнила имя девочки в Питере Пэне, и вздрогнула внутри. Елена была всегда способна сострить в ответ. Проблема состояла в том, что у Деймона это получалось лучше.
— Да ведь Венди… дорогая, — сказал Деймон, с нежностью в голосе.
Елена чувствовала внутреннюю дрожь. Деймон обещал не Влиять на нее — не использовать свои телепатические способности омрачить или управлять ее разумом. Но иногда чувствовалось, насколько близок он к этому. Да, это была определенно ошибка Деймона, подумала Елена. У нее не было никаких чувств к нему, что ну, в общем, они были чем-то вроде сестринских. Но Деймон никогда не сдавался, независимо от того, сколько времени она отвергала его.