Таком же, что запечатал меня полторы тысячи лет назад.
━—━————༺༻————━—━
Это был тронный зал моего дворца. Сияние золота, дорогих тканей и драгоценных камней, привезённых со всего Арахата.
Блистательная пелена, застилавшая мой взор.
— Ты наконец-то пришёл, господин, — раздался чарующий голос, от которого сжалось моё сердце.
— Анна! — воскликнул я и с удивлением обнаружил, что голос изменился.
Это был мой голос.
— Светозар, — улыбнулась черноволосая девушка.
Её глаза были самым добрым, что я помню за всю свою жизнь. Маленький вздёрнутый носик, чуть оттопыренные и оттого забавные уши.
В роду Нелидовых была Анна, и тогда она мне показалась необычайно похожей. Наверняка она была её потомком, но теперь, глядя на свою верную подругу и незаменимую помощницу, я понимал, что различий слишком много.
Вдруг снаружи, за аркой, ведущей на открытый помост, раздался гулкий протяжный рёв Бергира.
— Я вернулся? Я снова…
— Нет. — Анна подошла ко мне и коснулась лица, но я не чувствовал тепла её пальцев. — Нет, господин, это место не настоящее. Я просто хотела вас увидеть, прежде чем мой осколок развеется в духовных потоках это мира. И постаралась вспомнить, как выглядел тот день, когда мы виделись в последний раз.
Всё что я мог — это улыбаться. Мне одновременно было радостно, что я вижу Анну, и печально от того, что ей пришлось ждать так долго.
Она проделала огромную работу, чтобы проложить путь к моему возвращению. Её работы стали основой для будущих поколений. И такие мастера как Елена из рода Нелидовых или Анелит Странник или многие другие примут, разовьют и овладеют магией так, что даже боги, быть может, позавидуют.
Да что уж говорить, мои печати без её помощи были бы невозможны. Да, это я первым изучил язык богов и привнёс его людям. Нам двоим, если быть точным. Но я уж точно не стал бы записывать его и создавать алфавит.
И теперь, глядя в её глаза, заметив её милую, почти детскую улыбку, я понял, что она не врала. Она сделала всё это только затем, чтобы увидеться со мной в последний раз.
— Спасибо тебе, — с трудом выдавил я из себя. — Я очень рад тебя видеть.
Анна улыбнулась ещё шире, и вдруг во взгляде я на мгновение уловил не молодую девушку, которую я знал, юную, болеющую любопытством ко всему миру, рассудительную, но при этом глубоко эмоциональную. Свою помощницу Анну, которая, казалось, была со мной всегда и везде, даже до того, как мы встретились впервые.
Нет, на одно мгновение мне померещилась взрослая женщина, умудрённая годами, спокойная и, наверное, куда более мудрая, чем я был бы, проживи полторы тысячи лет от года к году.
— Не стоит, господин. Но прошу… — Она вдруг снова взглянула на меня так, будто взглядом что-то хотела сказать: — не теряйте больше свой меч.
И достала из-за спины лучший клинок, что только видел этот свет.
И я сам будто увидел его впервые. Прямо как в тот день, когда Сварг выковал его для меня.
И многое понял. Пазл в голове сложился в единую картинку, которая никак не хотела складываться за всё путешествие вокруг Арахата.
Я улыбнулся.
— Стоит, Анна. Спасибо. Прощай.
Я почему-то знал, что наша встреча подошла к концу. Анна поклонилась — насмешливо и играючи, как это делала каждый раз, чтобы подразнить меня. Ведь ей кланяться не следовало.
А я поклонился в ответ. Но безо всякой шутки, низко, как не кланялся ни перед кем, даже самыми могущественными правителями всех княжеств и королевств.
— Прощай, Светозар…
И треклятый белый свет снова начал застилать всё вокруг. Я почувствовал, как возвращаюсь обратно, и сжал рукоять покрепче. Чувствуя, как она приятно и удобно ложится на пальцы.
Меч Окулы был хорош. Он, наверное, оказался лучшим во всём Арахате, ведь прошёл по всем странам и одолел каждого противника, что встречался на нашем пути, но этот меч…
В нём была заключена часть души самого Сварга и тысячи духов земли, воды и неба.
А теперь он и сам стал духом, и потому мне было страшно выпускать его из рук. Потому что этот меч — отгадка на задачу, о которой я и не подозревал с самого начала.
Вдруг белый свет начало заволакивать фиолетовым дымом, а сквозь моё сознание пронеслась сильная скрежещущая дрожь. И я очутился в полумраке, в чьей-то спальне, посреди которой стояла огромная кровать, закрытая пурпурными занавесками, а пол застлан мягкими коврами южных мастеров.
Воспоминания нагрянули не сразу, но затем я нахмурился и насторожился.
— Здравствуй, Эфлен.
Из-за занавесок, скрывающих ложе, показалась женщина. Она была прекрасна во всех своих проявлениях. В чарующем взгляде, способном побуждать настоящие воины — что и делала не раз. В изгибах тела, обещающих невероятное наслаждение, в бархаткой коже, в шелковистых волосах, спадающих с плеч и зачем-то закрывающих упругую грудь.