Чего делать всё же не стал. Однако время потратил на придумку новых печатей. Одна их них обещала быть особенно действенной и полезной. И довольно жуткой, если честно. Но об этом как-нибудь позже.
Не буду скрывать, печати Анелита произвели на меня впечатление, так что я научился парочке приёмов. Наверное. Проверить было не на кем и негде.
В общем, зашифровал в символы условия. Например, для одной печати я поставил такое условие, что на меня она не должна реагировать. Хотел попробовать, как работает, но опять соратники вмешались. Опасно, мол, на борту посреди моря опыты проводить.
Да море-то спокойнее некуда! Может, наоборот вызвал бы небольшой лёгенький штормик. Так, для разминки.
— Оге Могучий пал от руки моего друга, Люта Чёрного! — заявил Сварри. — Жаль, мне самому не удалось прикончить ублюдка, но… Лют, а расскажи ты!
Я лениво повернулся к нему с недоумённым взглядом. Мне даже головой сейчас было лень шевелить, какие, к демонам, рассказы⁈
— Алексей… — повернулся я к моему всё-таки-другу.
Он с энтузиазмом перенял право голоса и принялся красочно, даже слишком, рассказывать всем о наших приключениях в Мадальтале и за его пределами. Причём начал задолго до прибытия в сам город, чтобы поведать, как в нашей компании оказался кхазарин.
Батура, кстати, уже обложили со всех сторон местные красотки. Черноволосый, черноглазый, смугловатый парень в странных одеждах, предпочитающий лук сабле, но умеющий в совершенстве владеть и тем, и другим. Он производил на девушек неизгладимое впечатление одним своим видом и загадочной улыбкой. Которую, впрочем, нацепил, потому что не понимал большей части творящегося вокруг.
В общем, на передаче слова Алексею моя активность закончилась. Ну, не считая трапезы. Как раз приготовились поросята, и миловидная служанка поднесла мне нежный поджаристый кусок, истекающий соком и пылающий душистым ароматом хлеб — только из печи. А с другой стороны, другая служанка, поднесла рог мёда.
Пришлось развязать шнурок на штанах, чтобы освободить место.
Хорошо, однако, быть желанным гостем.
Когда Алексей дошёл до нашей встречи с Оге, вокруг раздались непотребные ругательства. Причём хулили Могучего даже те, кто не знал ни его, ни того, чем он провинился. Только потом им нашёптывали суть дела.
Алексей мигом уловил настроение слушателей и ярко выделил Оге, как, алчного, бесчестного и недальновидного человека, каким-то чудом оказавшемся во главе полусотни отборных воинов. Однако силы его принижать не стал. Даже немного завысил — чтобы победа над ним выглядела ещё почётнее.
Что я успел подраться мечом Сварри, восприняли хорошо.
— В твоих руках клинок пел настоящую оду смерти! — заявил Сварри, ударив своим рогом о мой. — Уверен, дружище!
Затем он обнажил клинок и показал всем тот самый меч с новенькой блестящей рукоятью. Чем вызвал новую волну одобрительных возгласов, здравниц и осушенных чар.
Злата поначалу стеснялась шумной компании задорных и быстро опьяневших асванов. Но быстро вспомнила, что почти всю жизнь имела дело с отпетыми бандитами из трущоб Стариграда, и влилась в эту компанию, словно всегда была её частью.
Злата плясала, пела, пила, ела… Возможно, мне показалось, но делала она это даже больше меня.
Нет, так не пойдёт. Несите ещё кусок порося! А лучше два!
Наше знакомство со Сварри Алексей тоже преподал как надо. Выставил всех в таком славном свете, что непонятно как мы вообще не разнесли весь город, прежде чем утихомириться. Сварри утвердительно кивал и авторитетно заявлял, что так оно, мол, и было. Опустим тот момент, что сам он мало помнил нашу встречу. Это уже ненужные детали.
Третью порцию порося, сразу после тушёной с ягодами утки, я поглощал под рассказы о приключениях Алексея и Златы. Тут уже и мне стало интересно, потому что подробностей я не знал.
Как, однако, правдоподобно кажется рассказ, если сам не был его участником…
Если верить словам Алексея, они со Златой поставили на колени всё подполье Традбурга. Причём разом. Причём даже не запыхавшись. И знаете… Ему почти удалось убедить даже меня!
Однако героев сгубила любовь к выпечке.
Вспомнив о пирожках Элейн, у меня снова проснулся аппетит. Теперь моё обжорство пугало даже меня самого.
Надо бы остановиться…
Но Сирга вынесла свои пирожки. И пахли они так замечательно, что я позабыл… О чём это я позабыл? Ну, глупая мысль, видимо, была. И ненужная.
Однако всё когда-нибудь кончается. Вот и рассказ Алексея закончился. Причём он так успел выделить себя героем, что его тоже облепили асванские белокурые красотки. Некоторые даже отделились от Батура, что ему явно не понравилось. Язык асванов он мог и не знать, но язык тела… Точнее, тел — объёмных и упругих — понимал отлично.