— Он силён, — насторожённо предупредил Велизар.
— Знаю, — кивнул я.
— У него дух стихии молнии, — снова попытался царевич.
— Знаю.
— Говорят, этот дух даже древнее, чем мой. Рацкие любят говорить, что они произошли от Перувита.
— Ну, это вряд ли, — хмыкнул я.
А про себя добавил, что Перувит, в отличие от Стрига, не особо жаловал людей и уж тем более не стал бы зачинать от них детей. Ну нет, скорее Стриг бы остепенился, завёл жену, детей и устроил во всём мире постоянный штиль.
Но новость хорошая. Если у Рацкого действительно сильный дух молнии, мне это подойдёт даже больше, чем дух Велизара. Всё-таки отнимать у него силу теперь уже не хотелось. Кстати, о силе…
— Ты как, осваиваешься с доспехом?
— Кажется, да, — царевич поскрёб себя по грудной пластине. — Вот только я внутри уже весь вспотел. Когда мы сможем его снять?
— Вот разберусь с Рацким, — подмигнул я, — и отправимся в Великую Рощу. А то ты и правда уже попахиваешь.
Я наигранно нахмурился и прикрыл нос рукой, заставив царевича всколыхнуться и принюхиваться.
— Да ладно тебе, успокойся, — махнул ему небрежно. — Никто и не заметит. У меня просто нюх чуткий, вот и всё.
— Правда? — нахмурился он.
— Правда, правда. Только рядом со Златой не стой, ладно?
И, смеясь про себя, покинул комнату.
━—━————༺༻————━—━
А народу собралось немало. Наверное, примерно столько же, сколько во время первого этапа турнира. Я поглядывал за зрительскими трибунами из зала для бойцов, причём почему-то я здесь стоял один. Боярин Рацкий где-то пропадал.
— Ну и как это называется? — пробурчал я.
На трибунах было шумно, хотя, конечно, не так, как в прошлый раз. А ещё по центру не стояла моя статуя, что довольно обидно — могли бы, между прочим, и перетащить по такому поводу. Всё же древний император удостаивает чести своих потомков выступлением. Ну ничего, вполне возможно, статуя была бы раздолбана вдребезги. Чувствую, Рацкий опять не сумеет себя сдержать.
— Жители и гости Велиграда! — снова завопил голосистый глашатай. Кажется, это был тот же, что кричал на площади. — Царь варгийцев Велизар милостью своей дарует вам занимательное зрелище! Изгой рода Нелидовых, Лют по прозвищу Чёрный, бросил вызов благородному боярину Ведигору Рацкому. Боярин Рацкий проявил необычайное великодушие и принял вызов изгоя, дабы показать всем и каждому последствия подобной дерзости!
Раздались радостные возгласы. Вряд ли зрители сейчас думают о том, как бы выучить урок, хех.
— Царь Велизар определил следующие правила! Поединок будет длиться до сдачи одного из соперников! Если кто-то из них откажется признавать поражение и подвергнет свою жизнь угрозе, царь имеет право вмешаться! Если один из них не сможет продолжать битву, ему будет засчитано поражение! Проигравший в поединке должен будет публично принести извинения, а также выплатить штраф, назначенный царём Велизаром! В том случае, если проигравший будет не в состоянии выплатить штраф, он будет записан в холопы царя варгийцев Велизара на срок, необходимый для выплаты долга! Оружие и броню проигравшего победитель имеет право забрать себе с обязательным указанием стоимости выкупа. — Глашатай сделал небольшую паузу, переводя дух. Он неслабо ведь надрывался, чтоб кричать так громко. — На этом условия закончены. Поединщики, готовьтесь к выходу на арену!
А Велизар-старший тот ещё затейник, а? Ишь как придумал! Наверняка считает, что мне не победить боярина Рацкого, а значит, хочет меня узаконенным способом записать к себе в холопы. Зуб даю, огласит такую сумму штрафа, что продать весь наш «Разящий» со всем содержимым не потянет, чтобы оплатить.
В холопы, значит, хочешь меня записать, да? Эх, зря ты так. Теперь это дело чести!
Я уж думал ради царевича оставить тебя в покое. Быть может, ну, натёр бы зад Ведигору, забрал бы у этого боярина его дух стихии. Даже благодарен тебе был бы за то, что позволил разобраться с этим делом поскорее, не дожидаясь окончания турнира. Но теперь шиш, понял⁈
Да я даже ради Велизара Первого это сделаю. Он, конечно, тоже тот ещё засранец, но подобных игр никогда не одобрял, так что наставлю его потомков на путь истинный.
Бойся, царь варгийцев, у меня уже родилось около десятка идей, как усложнить тебе жизнь, — прорычал я.
А этот царёк сидел там себе в ложе и усом не вёл, что его ждёт очень трудный период его жизни. Возможно, самый трудный. Быть может, о нём даже напишут в летописях!
Как и не знал бравый боярин Рацкий, что скоро его ждёт позорное поражение.