А вот Игорь недобро глядел. И на меня, и на своего брата.
Жутковатый тип.
Но самым враждебным всё равно оставался Владислав.
Что я ему такого сделал? Ну, или Лют успел как-то набедокурить…
В общем, мы остановились напротив трона и поклонились, как подобает.
— Браслав, говори, — махнул глава рода.
Однако вместо него выступил я.
— Владимир Всеславович, раз уж моя судьба решается, то мне и следует говорить.
Все вокруг немного… Хотя нет — сильно удивились моей наглости.
Или даже сказать возмутились…
Не, всё равно правильного слова на ум не приходило. Но рожа Владислава порадовала. Он чуть не подавился собственной слюной.
— Лют… — тихо прорычал Браслав, мигом посмурнев.
— Прости, Браслав Вячеславович. Но мне надоело, что приходится постоянно за кем-то стоять. Не помню, как я заслужил наказание, но вот свою пользу знаю отлично.
Бояре позади зашептались. Владимир вёл себя так же сдержанно, как и в прошлый раз, но теперь во взгляде читалось больше интереса.
— Рот, зубы есть, сам говорить могу!
Наступило недолгое, но тянущееся напряжённое молчание.
Здесь и сейчас решалось, перестанут ли ко мне относиться, как мелкому проказнику, каким считали прежнего Люта.
Если в этих землях оставалось хотя бы немного от былых нравов, мужчина должен сам за себя отвечать. И только так он заслуживает подобающее уважение.
— Хорошо, — вздохнул Владимир. — Говори, раз уж захотел.
И я сказал.
— Боярин, не помню, как жил всю прежнюю жизнь. В этом смысле мне мало удалось достичь. Однако пока я заново знакомился со всеми, понял одну простую вещь — наш род, благородный и древний род Нелидовых… В упадке.
Советники загомонили, будто я сказал нечто невероятное, дерзкое. Хотя это была всего лишь правда.
Владимир нахмурился, чуть опустил голову, смотря на меня исподлобья.
— Однако! — воскликнул я прежде, чем кто-то успел перебить.
Владислав, если быть точным. Он едва сдерживался, чтобы снова не заверещать о розгах.
— Однако за последние дни мне удалось дать нам всем надежду. Хоть и по счастливой случайности, но мы с Еленой Ярославовной сумели восстановить древний рецепт отвара, который поможет всей молодёжи окрепнуть и ускорить своё развитие. Насколько я знаю, шкура Серебрянного Пардуса, убитого мной и Алексеем, — я кинул взгляд в сторону Ратислава, — уже готова, и наверняка поможет отсрочить проблему с Елизаровыми…
Тут за спиной загомонили ещё сильнее. Подробности этого дела должны были знать только несколько человек, но, как это обычно происходит, о нём уже повсюду судачили.
Причём Владислав особенно был этому не рад. Слухи, что он проиграл родовые земли, до сих пор не угасали, несмотря на все попытки их заткнуть.
Я немного понизил голос, чтобы заострить внимание.
— Владимир Всеславович, сейчас не время заниматься такими мелочами. Не сегодня завтра Елизаровы заявятся выкинуть нас из наших домов, а то, что осталось от некогда великого рода превратится в кучу крестьян, окончательно лишившись уважения.
Желваки под кожей главы заиграли от стиснутых зубов. Владимир злился. Внутри него кипела ярость от ущемлённой гордости.
Но не я был тому причиной. И он это отлично понимал.
Даже Владислав запылал совсем другой злобой. Может, и смотрел на меня, будто хотел прямо на месте испепелить, однако он искренне переживал за род. Это я понял довольно быстро.
— Браслав, отвар действительно так хорош? — спросил Владимир.
Ему удалось сохранить спокойный голос. Удивительное самообладание.
— Да. Я сам видел. На Учеников действует отлично. Отрокам тоже подойдёт. Но выше…
Владимир переглянулся с Владиславом, и тот кивнул, поглаживая бороду:
— Если доведём молодёжь до бронзы, сможем сравняться Елизаровыми.
И добавил громче, сначала скользнув глазами по мне, но затем переведя их на Браслава:
— Сколько времени займёт развитие?
А вот тут уже и я не мог ответить.
Браслав тоже не смог.
— Сложно сказать. Пока отвар попробовали пятеро, и Елена только начала наблюдать за их ростом. К тому же, потребуется помощь Мудра, чтобы отвар лучше усвоился. Он больше действует на тело, хоть и затрагивает духовную силу.
— Кто пробовал отвар, кроме Люта?
— Алексей, Вадим, Тихомир и Глеб.
— Позовите их, — махнул Владимир. — И Елену.
Стражники у входа открыли дверь, окликнули кого-то. И скоро в зал Совета вошли четверо взволнованных напуганных парней и вполне себе гордая спокойная Елена.
Алексей сверлил взглядом, то ли проклиная, то ли пытаясь мысленно спросить, что вообще происходит.