Гном усадил меня на свободное кресло, уселся сам и улыбнулся хмурому эльфу.
– Ну, чё смотришь? Налетай! Или ты такое не ешь?
Эльф молча цапнул с тарелки лепешку.
Гном одобрительно кивнул и тоже принялся за еду.
Съев три лепешки, я почувствовала, что наелась и повернулась к гномихе, умильно рассматривающей нас, сидя у печи на низенькой табуретке.
– Спасибо огромное, Буча!
– Да не за что, деточка! Кушай еще!
Я, улыбнувшись, похлопала себя по животу.
– С радостью бы, но некуда!
– Ну, ничего! – утешила она меня. – На празднике будут бесплатную еду раздавать, так что там и поедите, ежели проголодаетесь!
– Буча, я хотела вот еще что спросить! – решилась я. – У вас в городе много полукровок?
Гномиха пожала плечами.
– Не много, но есть. А что? Кого-то из своих ищешь?
Под настороженным взглядом Крендина я замялась.
– А у вас случайно не живет высокий светловолосый человек? У него достаточно запоминающаяся внешность. Он полукровка и маг.
Буча задумалась.
– Может, и живет. Я ж на верхние этажи редко хожу. Если он маг, он может жить у жрецов. Ты сегодня на празднике к ним зайди и поинтересуйся. Найдешь их на Жертвенной Арене. А ежели заблудишься, Крендина попроси, он доведет!
Я кивнула и задумчиво принялась допивать стакан молока.
Вскоре, попрощавшись с тетушкой Бучей, мы вышли в коридор. Светильники, освещающие путь ночью, погасли, и теперь всю гору пронизывал яркий солнечный свет, идущий из маленьких, наверно, специально сделанных отверстий.
– А где эта Арена? – поинтересовалась я у Крендина, быстро шагающего вперед.
– Что, не слышала? В верхнем городе. Так что, не отставай!
Дорога спиралью поднималась вокруг горы. Вскоре нам попались гномы, спешившие поодиночке или группами, как и мы, на праздник. Войдя в открытые ворота, мы вступили на залитую солнцем площадь. Я завертела головой. Вначале мне показалось, что мы вышли на вершину горы, но позже поняла, что ошиблась. Макушка горы была гладко срезана, открывая перед нами огромную площадь. Единственное, что осталось от вершины, был высокий, больше напоминающий готический собор, пик, возвышающийся в центре площади. Здесь красовались знатные каменные одно– и двухэтажные дома, у которых радовали глаз маленькие сады. Немного пройдя по закручивающейся вдоль пропасти дороги, мы свернули и вышли на площадь.
Здесь уже шел праздник. Чего и кого тут только не было! По краям площади бесконечной змеей протянулись торговые ряды, где бойкие гномы торговали всем – от одежды до мебели и оружия. Среди покупателей попадались эльфы, люди. Несколько раз я заметила заурасков, а вот бесов не увидела вообще. Хотя, вру! Увидела лишь одного, жутко косоглазого, что-то бойко верещавшего у лотка с пиротехникой и дешевыми игрушками.
– Бесы не любят горы, потому что здесь живут их враги – темные бесы. Они обитают на своем небольшом участке земли между Центральными землями и Южным побережьем.
Я удивленно повернулась к Крендину:
– Э-э, а как…?
– Что? Как я узнал, что тебя интересует? У тебя все написано на лице, особенно если что-то удивляет! Хочешь стать частью этого мира, смотри на все равнодушно! Бесья мама! Опоздали! – Крендин ругнулся и, ухватив за руку, потащил через всю толпу.
Сбоку, почти у ступеней, круто поднимающихся вдоль пика, находилось небольшое возвышение, на котором угрюмый гном сердито кричал на гортанном языке. Остановившись позади толпы оживленно-галдящих гномов, Крендин, не отпуская меня, затаил дыхание.
– Куда опоздали-то? – выдернув из его жаркой лапы руку, я оглянулась в поисках Люминеля. Он уже куда-то исчез, не поблагодарил, не попрощался…. Ну и бог с ним!
Хмурый дядька продолжал ругаться на непонятном языке.
– Что он говорит? – шепнула я Крендину на ухо.
– Объясняет, кто нанимает, куда и сколько работников надо.
– А чё он, по-русски говорить не умеет? – Горазда я на ляпы!
Гном недоуменно покосился:
– По… как?
Я замялась:
– Ну, как все говорят. Как мы с тобой сейчас говорим!
– А-а-а, – дошло до гнома. – На всерасовом?
– Ну да! – обрадовалась я. – Слово забыла!
– Дело в том, сейчас нанимают на работу только гномов. Вот он по-гномьи и балаболит. Это еще и означает, что ни людей, ни эльфов сейчас не возьмут! Да и, в принципе, мало кто понимает наш язык, разве что полукровки. А вот когда станут нанимать другие расы, тогда начнут читать на всерасовом.
Пояснив, гном снова уперся взглядом в сердитого оратора.
Мне стало скучно. Я начала смотреть по сторонам.
Чуть дальше от ярмарочных рядов и площадки для безработных толпился народ и оттуда доносился оживленный гомон.
Хм, интересно!
Я шепнула Крендину, что скоро вернусь, и поспешила туда.
Пробиться к центру оказалось делом непростым. Коренастые гномы стояли плечом к плечу, образуя стенку, и возбужденно орали. В конце концов, мне надоело прыгать за спинами в тщетной попытке что-либо разглядеть. Подумав, я за шиворот выдернула из толпы двух малорослых гномов и, пока они соображали, что за сила оторвала их от увлекательного действа, не теряя времени, протиснулась в образовавшийся проем. Активно работая локтями, я пробралась внутрь. Остановившись за спиной тощего как смерть, воняющего цветочным перегаром эльфа, стала наблюдать за происходящим из-за его плеча.
Прямо передо мной открывалась круглая, огражденная деревянными кольями площадка, на которой сейчас шла битва. Два обнаженных по пояс широкоплечих гнома дрались на топорах с деревянными насадками на лезвиях. На головах у них прочно сидели шлемы, сильно напоминающие кастрюли с прорезями для глаз, из-под которых змеились рыжеватые волосы.
Один гном был на голову повыше и, судя по его горячности, – моложе. Он безостановочно прыгал, размахивая топором перед носом более спокойного противника, который лишь отмахивался от него, как от назойливой мухи. Обрадованный его кажущейся усталостью, молодой допустил ряд ошибок, в результате которых и получил два раза по шлему. Напоследок низкорослый выбил у него из рук топор, наподдал сапогом под зад и, сорвав с себя шлем, радостно завопил. Гномы поддержали его так, что я чуть не оглохла. Больше всех старался стоявший впереди меня, бомжеватого вида эльф.
Устав от воплей толпы, я вежливо отодвинула эльфа в сторону и вышла к забору, пытаясь рассмотреть и запомнить победителя, чтобы после поединка найти и расспросить у него о моем учителе. Он, торжествующе потрясая над головой топором, как раз разворачивался в мою сторону, но тут меня бесцеремонно задвинул за спину эльф. Вспылив от такой наглости, я разоралась ему в спину:
– Какого ты меня лапаешь! Щаз, как по башке набуцкаю, будешь знать, как свои немытые грабли распускать! И дыши куда-нибудь в сторону, а то твое амбре аж слезы вышибает.
Подтвердив ругань делом, я вцепилась ему в руку, и стала ее выкручивать. Когда тот с воплями согнулся передо мной в вынужденном поклоне, развернула его себе за спину и, радуясь понятливости расступившихся позади гномов, от души пнула заговоренным сапогом в зад. Затем, как ни в чем не бывало, вернулась к арене.
– Пшла прочь, селянка дикая! – Раздавшийся позади визг возмущенного эльфа просто оглушил. – Тут не место сопливым бабам! Свали в сторону! Я тебе покажу, как меня пинать! – Визг перешел в шумное сопение и топот ног.
Угу! Разбег взят.
Толпа заинтересованно загудела.
Я даже не обернулась и, чувствуя позади убойный перегар эльфа, сделала широкий шаг в сторону. Влетев на всем ходу в забор, он так и остался на нем висеть, но мне этого показалось мало. С сознанием дела, развернув его за плечо, я от души врезала скандалисту в пах. Тот, сложившись пополам, хрюкнул, закатил глаза и упал, а я, рассыпаясь в извинениях, кинулась его поднимать. Потому что, развернув к себе, запоздало узнала в этом грязном, тощем эльфе Ларинтена.