– Да. Теперь вспомнил, – он приставил ладони ко рту. – Шеф! Вы здесь? – ему не ответило даже эхо. Он закричал опять. – Шеф! Шериф Говр! – он сердито поглядел на меня; по лицу его струился пот. – Черт, Тигарден, шевелите задницей.
Мне было холодно, но я тоже вспотел. Я не мог сказать Локкену, что боюсь идти на поляну.
– Давайте, давайте. Машина здесь, значит, и он здесь.
– Странно все это, – сказал я. Мне показалось, что я чувствую запах холодной воды. Но это было невозможно.
– Давайте. Вперед, – позади меня щелкнул затвор револьвера.
Я вошел в круг деревьев.
Сперва меня ослепил солнечный свет. Потом я увидел черный круг в центре поляны и шагнул к нему. Я протер глаза.
И тут я увидел их, и слова застыли у меня во рту. Локкен шумно ворвался на поляну.
– Эй, что там такое? Они здесь? Что... – его голос оборвался, как обрубленный топором.
Я понял, почему Локкена стошнило, когда он увидел тело Дженни Странд.
Белый Медведь был впереди, Дуэйн за ним. Оба висели на деревьях, голые, с обожженной кожей, похожие на гнилые, почерневшие фрукты.
Локкен застыл рядом со мной. Я не отрывал от них глаз – это было самое страшное зрелище, какое я когда-либо видел. Пистолет стукнулся о землю.
– Что это... – начал Локкен. – Что это?
– Боже, – прошептал я. – Боже. Я ошибся. Она все-таки вернулась.
– Что...
– Это не Дуэйн. Это Алисон Грининг. Они пришли сюда ночью, и она их убила.
– Господи, взгляните на их кожу!
– Она оставила меня на потом. Она знает, что достанет меня где угодно.
– Их кожа...
–Она покарала их за то, что они сделали с ней, – сказал я. – О Боже!
Локкен сел прямо в траву.
– Теперь она придет за дочерью Дуэйна, – внезапно я осознал, что в опасности еще одна жизнь. – Нам нужно скорее ехать на ферму.
– Кто... кто мог их так подвесить?
– Моя безумная теория оказалась права, – сказал я. – Нам нужно на ферму. Вы можете бежать?
– Бежать?
– Тогда идите за мной так быстро, как можете. Садитесь в машину и езжайте прямо на ферму Дуэйна.
– ...ферму, – повторил он. Потом, немного придя в себя, поднял пистолет. – Постойте. Вы ведь никуда не убежите?
Я взял пистолет из его покорно протянутой руки.
– Я же вас сам сюда привел. И неужели вы думаете, у меня хватило бы сил поднять этих двоих? Идите быстрее. Мы еще можем спасти ее.
– Как...
– Не знаю, – я пошел прочь и остановился. – Дайте-ка ключи. Вы поедете в машине Белого Медведя.
Вернувшись на дорогу, я сел в машину Локкена, завел мотор и на полной скорости помчался по дороге.
За церковью Бертильсона дорогу загородил трактор. Я нажал гудок, но водитель, грузный мужчина в соломенной шляпе, только помахал в ответ, не оборачиваясь. Я нашел кнопку сирены и надавил ее. Тракторист подпрыгнул на сиденье, обернулся и резко вырулил свою махину к обочине. Я поспешил дальше.
У фермы не было ничего необычного – та же кобыла у изгороди, та же обожженная лужайка. Алисон не было видно. Я оглядел двор, боясь, что сейчас увижу ее такой же, как увидел ее отца и Белого Медведя. Я затормозил и выпрыгнул из машины еще до того, как она остановилась.
Я чуял ее – пахло холодной водой, будто только что прошел дождь. Мои ноги двигались с трудом, желудок словно сковало льдом. Страх вернулся снова.
Я пошел по тропинке к дому Дуэйна. Хлопнула дверь. Я понял, что Алисон Апдаль увидела полицейскую машину. Она выбежала из дома, но, увидев меня вместо Говра или Дейва Локкена, замерла на месте. Воздух, казалось, сгустился, как в первую мою ночь в лесу, и наполнился почти ощутимой ненавистью.
– Беги! – крикнул я ей, бешено махая рукой. Запах пруда омывал нас, и она тоже его почувствовала, потому что полуобернулась и вскинула голову.
– Беги! – я рванулся к ней.
Ветер сбил меня с ног легко, как бумажную фигурку.
– Майлс? Мой отец не...
Прежде чем она успела произнести “пришел домой”,я увидел другую женщину, маленькую и легкую, появившуюся на тропинке позади нее. Сердце у меня замерло. Она стояла, уперев руки в бедра, глядя на нас. В следующую секунду она исчезла. Алисон Апдаль почувствовала что-то, обернулась, и на лице ее отразился ужас. Не знаю, что она увидела, но она замерла, будто парализованная.
Я поднялся с земли.
– Беги!
Но было поздно. Она слишком испугалась, чтобы бежать.
– Алисон! – закричал я, на этот раз обращаясь не к живой девушке. – Оставь ее в покое!
Бешено засвистел, зашипел ветер. Я повернулся в его сторону, и Алисон Апдаль тоже повернулась, как завороженная. В высокой траве у дороги ветер закрутился вихрем, собирая листья и иглы в какой-то рисунок. Камни и куски асфальта с дороги летели туда же, вписываясь в круговорот.
– Ко мне! – крикнул я Алисон, но она только беспомощно дергалась на месте. Тогда я сам побежал к ней. На нас обоих обрушился град камешков и веток. Я схватил ее за руку и потащил.
– Я что-то видела, – прошептала она.
– Я тоже. Бежим скорее.
Кружащийся вихрь взорвался. Большинство иголок и листьев беззвучно упали вниз, усеяв ковром пространство между двумя домами. Осталась стоять лишь высокая скелетообразная фигура; потом упала и она. Но свист ветра не умолкал. Трава на месте падения начала собираться в широкие, волнообразно расходящиеся круги.
Я схватил Алисон за руку крепче и побежал. В это время к дому подъехал Локкен на машине Белого Медведя. Он все еще был похож на пьяницу после многодневного запоя. Он огляделся и увидел нас, бегущих в его направлении.
– Эй! Что тут у вас...
Травяные круги двинулись к нему. Потом я увидел призрачную фигуру девушки, появившуюся прямо перед его автомобилем. Ту же вылетели стекла. Локкен вскрикнул и закрыл лицо руками. Невероятная сила вытащила его из машины через разбитое окошко и швырнула на гравий. Из носа у него потекла кровь.
Поняв, что в доме прятаться бесполезно, я решил попробовать увести Алисон Апдаль в поля. Не пробежали мы и трех шагов, как ветер, пахнущий гнилью и сырой землей, оторвал меня от нее и бросил на дерево, где мой отец обычно вешал косу. Что-то двинулось по траве к упавшей девушке.
Мне показалось, что весь привычный, обычный мир провалился в тартарары – дома, люди, собаки, солнце, все, – и осталась лишь тьма, в которой бродят примитивные создания, первичные твари, бывшие до солнца и луны, которых невозможно себе представить. Локкен, лежащий в траве, увидел то же, что и я, и закричал во второй раз. Я знал, что он закрыл глаза.
Алисон из последних сил вбежала на крыльцо и скрылась в доме. Вихрь и то, что было в нем, устремились следом, вышибив дверь.
Я вспомнил, что в гараже осталась еще одна канистра бензина, и в полном отчаянии, не зная, поможет это или нет, побежал туда. Сгибаясь под весом десяти галлонов жидкости, которые, казалось, тянули меня вперед, я поспешил обратно.
В прошлую ночь у пруда я был готов умереть; теперь мне вдруг захотелось жить. Локкен наполовину заполз в кусты и лежал там, издавая невнятные звуки. Его рубашка пропиталась кровью. В доме все было тихо. Я вновь увидел перед собой бедного Дуэйна, бедного Белого Медведя – как они висят на деревьях, словно гнилые плоды, – и непривычное чувство, похожее на любовь, бросило меня вперед.
Я зашел на крыльцо с тяжелой канистрой в руке. Пахло чем-то, похожим на воду, текущую из могилы. Я вошел в комнату, которую приготовил для Алисон Грининг. Там как будто ничего не изменилось, но все потемнело, набрякло водой, и запах могилы был здесь гуще, чем на крыльце. Алисон Апдаль сидела в кресле, подтянув к себе ноги, будто готовясь пнуть кого-то. Думаю, она не видела меня – ее лицо было застывшей белой маской.
– Я не отдам тебя ей, – сказал я. – Я тебя выведу. Во всем доме вылетели стекла. Девушка в кресле выгнулась. Глаза ее закатились.