В гипермаркете Надя купила целый пакет продуктов, а также кружку, электрический чайник и набор постельного белья.
Снег разошёлся не на шутку, и идти, да ещё с сумками, было нелегко, однако Надя никогда не избегала дополнительных физических нагрузок.
Она уже подходила к дому, когда не столько услышала, сколько почувствовала, что позади неё машина. Отступив в сторону, Надя оглянулась. С ней поравнялся тёмный внедорожник. Стекло у водительского сиденья опустилось. На Надю смотрел молодой мужчина с вьющимися светло-русыми волосами, ясными голубыми глазами и ямочкой на подбородке.
- Девушка, когда я вижу, как вы тащите эти сумки по сугробам, испытываю моральные страдания. Разрешите вам помочь?
- Благодарю вас, я уже пришла. Потому ваши страдания были напрасны, - язвительно ответила Надя и повернула к подъезду.
- Вы новая соседка? Не видел вас здесь раньше, - донеслось ей вслед.
- Я бы на вашем месте не обольщалась, - звонко сказала Надя. Вслед ей донёсся весёлый и заразительный смех. И лишь войдя в подъезд, она едва не вскрикнула от настигшей её догадки.
Селивёрстов? Быть не может! И всё-таки это он. Манера говорить, смотреть, глаза эти, смех... Неужели он по-прежнему здесь живёт? Или приехал к родителям? Вот так встреча!
Наскоро поужинав, Надя разобрала диван, застелила новым бельём и легла спать. Спалось ей тут на удивление хорошо: крепкий, без сновидений, сон настигал её быстро.
Утром Надя стояла у окна с чашкой чая и рассматривала двор, в котором прошло её детство. Она жила с родителями и бабушкой (матерью отца) в старой добротной четырёхэтажной «сталинке». В квартирах тут были просторные комнаты и высокие потолки. У них было три комнаты: в одной жила бабушка, Клара Самойловна, во второй жили Надя с родителями, а в третьей располагалась гостиная. Бабушка ни за что не согласилась переоборудовать одну из комнат под спальню для родителей или под детскую для Нади.
Клара Самойловна была вдовой военного лётчика, а отец Нади, Вадим, - единственным ребёнком. Овдовела Клара Самойловна рано, и всю нерастраченную любовь и энергию направила на сына. Как часто бывает в таких случаях, сын не вынес всепоглощающей и неистовой материнской любви, не смог оправдать завышенных ожиданий. Не имел толком ни образования, ни профессии, зато был подвержен многим слабостям. Этакий обаятельный негодяй, пройдоха и бабник.
Маму Нади по ранней молодости угораздило влюбиться в тридцатилетнего бездельника, она забеременела от него и даже смогла прожить с ним десять лет. Правда, без официального брака, зато под строгим надзором Клары Самойловны. Как это водится, виноваты были все, кроме любимого сыночки, а больше всех виновата молодая «жена». Надей родной отец мало интересовался, бабушкино же воспитание сводилось к тычкам, вечному недовольству и презрительно поджатым губам. Клара Самойловна так и не смирилась с тем, что сынок притащил в дом деревенскую простушку, да ещё и беременную.
Маму вырастила тётка, которая тоже не особо радела за племянницу, потому заступиться за Александру, мать Нади, и саму Надю, было некому. После одного из пьяных дебошей Вадима, Александра собрала в сумку вещи, взяла за руку Надю и покинула постылый дом. Они ушли в никуда. Был зимний вечер, метель, а они всё шли и шли по пустынной дороге. Надя, которой не исполнилось ещё и десяти лет, выбилась из сил, молча плакала. Слёзы застывали на холоде, лицо невыносимо щипало.
Вдруг из темноты и пурги вынырнул уазик, в котором ехали военные. Машина промчалась мимо, но вдруг остановилась и начала сдавать назад. Так в жизни Александры и Нади появился Павел, ставший впоследствии отчимом Нади. Вскоре его перевели в одну из воинских частей под Южно-Сахалинском, и началась новая жизнь. Наде тогда было десять лет, а сейчас двадцать три. Она впервые за тринадцать лет прилетела в родной город. Бабушка, Клара Самойловна, которой не стало два месяца назад, завещала квартиру своей единственной внучке, Бобровой Надежде Вадимовне.
Отца Нади не стало ещё раньше, семь лет назад. Итог его жизни был закономерным: от алкоголя он перешёл к более серьёзным способам поднятия настроения, и организм однажды не выдержал. Остаток жизни Клара Самойловна провела почти одна. С её характером могла бы провести и в полном одиночестве, но одинокая соседка Алевтина не давала ей слишком тосковать. Похоронами бабушки тоже занималась Алевтина. Надя узнала о смерти бабушки лишь от юристов, разыскавших её потом.