Надя подозревала, что и завещание написать уговорила соседка. Ведь у Клары Самойловны были ещё какие-то родственники, и хотя она с ними никогда не общалась, и на похоронах они не появились, когда дело дошло до дележа наследства, родственники дали о себе знать. Однако завещание всё расставило по местам.
Утро было ещё серо-голубым, рассвет полностью не наступил. Надя увидела, как погасли фонари на столбах. Во дворе было довольно пустынно: те, кому надо на работу и на учёбу, уже разошлись в темноте, а остальные ещё не начали выбираться в зимнее утро из тёплых квартир.
Напротив дома, за двором и детской площадкой, располагалась школа, и не просто школа, а одна из элитных гимназий. Сейчас во всех окнах там горел свет, жизнь кипела. За прошедшие тринадцать лет около школы появились огороженная территория и железные ворота, небольшая парковка.
Надя попала в эту гимназию по прописке. Своей за два с половиной года учёбы Надя в классе так и не стала. Не было у неё среди всей этой «элиты» ни друзей, ни подруг.
Рядом с домом, где жила Надя, за прошедшие годы выросли элитные высотки, однако две сталинки так и стояли на своих местах. И живут тут, похоже, те же.
Один Селивёрстов чего стоит, профессорской внук, кошмар детства Нади. Она никогда не была толстушкой, но природа наградила её высоким ростом и пухлыми щеками. Насмешник и тролль (как бы сказали сейчас) Дима Селивёрстов в первом же классе, едва ли ни в первый день учёбы, узнав фамилию Нади, назвал девочку «Бобрихой». Прозвище приклеилось намертво. Те два с половиной года, в течение которых Надя училась в гимназии, превратились в настоящий ад для девочки.
Как это часто бывает, одноклассники быстро прознали о том, что мать Нади выросла в деревне, а незарегистрированный «брак» мамы и отца - жуткий мезальянс. В силу возраста, преследования одноклассников были грубыми и довольно жестокими, но недостаточно изощрёнными. Надя благословила тот день, когда в их с мамой жизни появился Павел.
В Южно-Сахалинске жизнь была совсем другая: небольшая школа при гарнизоне, определенный круг общения. Потом университет. Надя получила профессию экономиста, работала в охранном агентстве, которое организовали отчим и один из его бывших сослуживцев.
Пухлые щёчки с возрастом «ушли», Надя превратилась в красивую молодую женщину. За фигурой она тщательно следила.
У Нади был парень, Лёня, но они расстались незадолго до того, как Надя заделалась наследницей. Три месяца назад расстались. Лёня полюбил другую и даже успел жениться. Вот так бывает, с Надей встречался со школьной скамьи, с десятого класса. Потом, достигнув совершеннолетия, молодые люди начали жить вместе. Прожили пять лет, но до свадьбы дело не дошло. А тут - бац! - влюбился и женился.
Отболело быстро, потому что Надя давно подозревала Лёню в неверности и в «работе на два фронта». А тут квартира в наследство, поездка... Точнее, перелёт. Совсем не до Лёни стало.
Глядя на тропинку, проложенную по диагонали от гимназии к дому, Надя вспомнила, как Селивёрстов неизменно догонял её на этой тропинке по пути из школы. Зимой толкал в сугроб и начинал бросать в лицо снег. В тёплое время года мог подсадить на спину какого-нибудь жука. Если жука и сугроба под рукой не оказывалось, Наде доставалось рюкзаком.
Пару-тройку раз он доводил её до слёз, и всегда при этом просил прощения. Примерно так: «Ну не реви! Ну извини меня, Бобриха!».
К счастью, на всё лето Димка уезжал: сначала на дачу деда-профессора, а потом на Черноморское побережье Кавказа, в санаторий.
Всё бы ничего, с кем не бывает! Такой «добрый» одноклассник был в детстве у каждого человека, и хорошо, если один. Но Надя тогда была влюблена в Димку Селивёрстова. Только у него были такие золотистые кудри, ясные голубые глаза и ямочка на подбородке. Жаль, что за ангельской внешностью скрывался настоящий злобный тролль.
Позавтракав, Надя решила заняться поисками игрушки, а заодно посмотреть старые альбомы. Бабушка никогда не разрешала Наде смотреть фотографии и ничего не рассказывала ни о себе, ни о детстве отца. У Нади был отдельный альбом с её детскими фотографиями, его оформляла мама.
Игрушка лежала в том же шкафу, где альбомы, просто Надя не заметила её вчера. Быстро достала, встряхнула и поставила на журнальный столик, любуясь «снегопадом». Начала смотреть фотографии.
В трёх больших альбомах фотографий оказалось не так уж много. Были совсем старинные, были начала двадцатого века. Потом тридцатые-начало сороковых, маленькая бабушка. Круглые чёрные глаза и пухлые щёки. Надя только сейчас поняла, что и она, и покойный отец, - они оба копии бабушки, Клары Самойловны.