— Хм… — начал читать его полковник. — Да…это серьезный аргумент, господин…
— Бергманн… Джордж Бергманн, с вашего позволения. — отреагировал на незаданный вопрос Соломон Розенблюм.
— Да… итак, согласно завещанию императора Николая Александровича, регентом должна стать его супруга Александра Фёдоровна. И никто более! Хорошо. Этим документом отменяется все предыдущие распоряжения и только его необходимо считать траляля и улюлю… понятно… ну что же… это аргумент, господин Бергманн! Да, аргумент… Но он требует силы, а у вас силы нет! Кстати, вы знаете, что объявлено, что вдова Николая Александровича, мир его праху (при этих словах военный трижды размашисто перекрестился) изъявила желание уйти в монастырь?
— Я слышал эту сплетню. Скажите, генерал, вы в неё верите?
— Я немного знаю Александру Фёдоровну. И я пока еще полковник. Поэтому, да, не верю! Это просто арест и ничего более, если называть все своими словами. Но… увы… Чтобы эта ваша затея получилось надо два фактора: сама вдова императора и штыки, которые возведут ее на престол.
— Мои люди устроят налет на поезд императрицы и освободят ее. — сообщил Сидней. Туда отправлены самые надежные люди.
— Тогда с меня штыки? Но их необходимо смазать, чтобы они не заржавели! — усмехнулся военный.
— Сколько?
— Чего сколько? — не понял вопроса полковник.
— Сколько вы сможете выставить штыков?
— Двенадцать тысяч пеших стрелков, две тысячи сабель, четырнадцать трехдюймовых орудий и более ста сорока пулеметов. Более чем достаточно! Под вопросом еще шесть тысяч резервистов Третьей гвардейской дивизии. Но с ними работают. Думаю, этот вопрос решаемый. Вопрос только в ваших возможностях.
— И в ваших гарантиях, чтобы не получилось, как с полковником Жерве…
— Ну тут вы, милейший, сами виноваты. Зачем делать ставку на этих бестолочей? Только авторитетные военные могут стать гарантами успеха вашего предприятия.
— Деньги доставят по условленному адресу через два часа.
— Прекрасно. В шесть часов вечера мы выступаем. Честь имею, господин Бергманн!
[1] Сейчас это Проспект Пархоменко, не путать с Английским проспектом в Адмиралтейской части Петрограда (еще известном как проспект Джона Маклина)
[2] В РИ Игнатьев получил чин генерал-майора. Но ничем выдающимся себя на военной стезе не проявил. Будучи на больших постах в Добровольческой армии белых провалил серьезные операции, авторитетом среди подчиненных не пользовался. Но на вторых ролях и штабным офицером был на своем месте.
Глава двадцать четвертая
Гвардейский мятеж вспыхнув, быстро погас
Глава двадцать четвертая
В которой гвардейский мятеж вспыхнув, быстро погас
Петроград
26–27 февраля 1917 года
Вернувшись в Зимний Пётр признался себе, что ему в этом времени некомфортно. Не то чтобы время так сильно отличалось от того, в котором он жил: православная держава и всё такое прочее, интриги, борьба за власть, война — ничего необычного. Люди мало изменились за два века. Одежда, техника появилась, которая ранее была не то, что не видима, невообразима! И всё-таки Пётр чувствовал, НЕ ЕГО это время, он тут чуждый элемент. Правда, на обратном пути заехали в тир при Манеже. Генерал Келлер (он же верный соратник Брюс) настоял. Отвели, так сказать, душу.
Какой мужчина не любит пострелять. А игрушки этого времени, предназначенные для убийства себе подобных, на Петра произвели весьма приятное впечатление. И шестизарядный пистоль с барабаном, который позволял (при хорошей сноровке стрелка) выпускать пулю за пулей почти без остановок, а эта многозарядная фузея! Пять выстрелов, быстрая перезарядка и новая пятерка! И лягает в плечо куда меньше привычного Петру мушкета[1]. Впрочем, это все-таки не фузея, ствол-то нарезной! Штуцер, так называли это оружие в его время! Да и стоило оно невообразимо дорого! Не каждый дворянчик мог себе позволить. А тут штуцерами вооружены не сотни, а миллионы! Это каковы должны быть мануфактуры, их производящие? В общем, Пётр стрельбами остался доволен, а еще и тем, что не опозорился и не выдал себя: руки сами как бы знали, что им делать, правда, точности попаданий особо не было, ну, это могло означать, что и Михаил не слишком-то в стрельбе упражнялся. Особам императорских кровей дуэли были строжайше запрещены! А вот генерал Келлер, как и полковник Бигаев показали вполне приличные результаты, особенно при стрельбе из короткоствола.
В Зимнем ему сообщили, что нижние полицейские чины расклеили по городу афиши с объявлением, что вечером хлеб появится во всех лавках и магазинах. А еще срочно готовились списки для раздачи хлеба беднейшим слоям населения. На столе регента ждала стопка указов, срочно подготовленных его помощниками (большая часть из них были из секретарей брата Николая, свой штат делопроизводителей и адъютантов Михаил еще не набрал — не до того оказалось, слишком быстро развивались события).