Послы хмурились и молчали. Эти новости были им как удары молотком по темечку.
— А что касается Петроградской конференции, что же, могу предложить провести второй ее тур. Только три условия: пришлите на нее тех, кто уполномочен принимать решения и подписывать соответствующие соглашения. Второе: конференция начнется с подписания меморандума о судьбе проливов и определения границ территорий, которые отойдут к России и позволят эти проливы контролировать. Без этого меморандума никаких переговоров не будет. Более того, мы потребуем гарантий этой сделки. Серьезных гарантий. Например, передача нам всех польских земель, Восточной Пруссии, Валахии и Молдавии, возможно, что и прибрежной Болгарии. Море там хорошее. Будет где отдыхать ветеранам этой войны.
— Вы понимаете, что ставите совершенно неприемлемые условия? — возмутился Бьюкенен, намеренно пропустив обращение «Ваше императорское величество».
— Вам что-то говорит имя Сидней Рейли? Или Соломон Розенблюм? Или Джордж Бергманн?
— Не имею понятия кто это. — стараясь сохранить невозмутимым лицо, сообщил британский посол, но внутри его всё похолодело.
— Ну что вы, это уроженец Одессы, который стал гражданином вашей прекрасной империи. Именно он подозревается в убийстве императора Николая Александровича. Более того, его видели на станции Дно в день трагической гибели вдовствующей императрицы. И у нас к этому господину очень много вопросов. И ответы на них могут очень многое изменить в отношениях союзников. Посему я более не задерживаю вас, господа. И да, господин Бьюкенен, вы отныне являетесь персоной «нон грата» в нашей империи и вам дается двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть Петроград. И двое суток на то, чтобы уехать за границы империи. Постарайтесь информировать свое правительство о новых обстоятельствах нашего союза. Думаю, это очень важно, не правда ли, СУДАРЬ!
После этого непростого разговора была поездка в Гатчину, где Петру пришлось выдержать разговор с сиротами — дочками и единственным сыном брата Николая. Насколько это было непросто? Это было практически невозможно — но Пётр уверенно лгал. Он прекрасно знал, что у Алексея не слишком много шансов дожить до совершеннолетия, хотя пока что болезнь протекала в относительно легкой форме. Но и желания убрать этого паренька у Петра не возникало. Хотя бы потому, что он уже имел опыт совместного правления, вместе с больным братом, Иваном, дочь последнего Анна даже стала императрицей.
Вымотанный и уставший до предела Михаил переночевал в Гатчинском дворце под надежной охраной. Алексей ему понравился, паренек был смышленый, хотя и несколько избалованный мамашей. Но тут и особо придумать что-то было сложно. Попробуй повоспитывать гемофилика? Розги в этом деле не помогут, ибо смертельно опасный для воспитуемого предмет. Но, тем не менее, регент заявил, что Алексея необходимо готовить к царствованию и управлению государством, следовательно, предстояло создать особую программу обучения юного императора.
Первый день вены встретил Петра пронизывающим ветром и адским холодом. Сама природа говорила монарху, что впереди его ждут сложнейшие испытания. Но регент считал, что он к ним готов.
Глава двадцать шестая
Регент Михаил Александрович прощается с телом Петра I
Глава двадцать шестая
В которой регент Михаил Александрович прощается с телом Петра I
Петроград. Петропавловская крепость
2 марта 1917 года
(Могила Петра I)
Зачем я сюда приперся?
Какого лешего меня тянет на это место, всё то время, что я нахожусь тут, в ЭТОМ времени?
Что за чертовщина тут творится?
Быстрым шагом регент прошел внутрь собора, который заложил в свое время. Сейчас там усыпальница императоров рода Романовых и их ближайших родственников. Николая и его супругу будут хоронить только четвертого числа. Лучшие специалисты занимаются бальзамированием и сохранностью бренных останков… Как будто больше заняться нечем! Не им, а мне! Пётр пребывал в отвратительном состоянии духа, но почему-то ему необходимо было взглянуть на свою могилу. Неужели хотел проверить, или не поднялся мертвец из гроба? Конечно же нет… Он сам не понимал, зачем и почему это делает. «Есть такое слово „надо“» — подумал про себя император.
По пустынному помещению, где не было ни священников, ни обывателей раздавались шаги регента, он оглядывал интерьеры собора, понимая, что совершенно не так представлял себе его внутреннее убранство, когда этот храм только закладывался. А тут… Чугунные ограды. Одинакового белого камня усыпальницы императоров и их ближних. А род-то расплодился! Вот сколько нас тут, а ведь рядом еще есть отдельная усыпальница великих князей (и княгинь), которых не удостоили чести положить в соборе, все-таки не прямые родственники государя, а двоюродные или еще более далекие. Получается, что Брюс прав оказался, когда выговаривал мне, что мои родичи стали одной из самых сложных проблем империи: на их жадные ручки просто не хватало синекур. И тащили каждый что мог. Он мельком оглядел место, которое приготовили для недавно почивших Николая и его супруги. Вздрогнул, вспомнив, что захоронения в этом, еще недостроенном соборе, начались с его рано умершей дочери и сына с его молодой невесткой. Глупец, ему нашли столь прекрасную партию, а он вместо немецкой принцессы выбрал эту русскую бабу-дуру. Пётр сожалел о смерти Алексея. Но иначе поступить он не мог. Это тот самый груз ответственности, который лежит на монархе. И принятие столь жестоких мер — это тоже его право и его тяжкий груз.