— Но и утверждать, что Россию можно было удержать от вступления в войну неверно. — заметил Людендорф, который в свое время отвечал за разведдеятельность именно против Российской империи.
— Вы абсолютно правы, мой генерал. Это был вопрос зависимости. Российская империя находится под контролем французских и британских банкиров намного больше, чем имеет выгод от сотрудничества с германской промышленностью. К сожалению… Без вмешательства России мы уже давно пили кофе с круассанами в Париже. И никакие сухопутные силы лимонников не смогли бы помешать воплотить план Шлиффена в жизнь[3].
— Вам не показалось странным, полковник, что настроенный весьма патриотично Михаил внезапно захотел неофициальной встречи своего агента с нами? — спросил Гинденбург.
— В прогерманских настроениях регент Российской империи замечен не был. Более того, с началом боевых действий он просил старшего брата права вернуться в Россию и сразу же приступил к формированию кавалерийской дивизии, которая себя неплохо показала в боях против австрийцев. На мой взгляд, карты спутала странная смерть императора Николая. По нашим косвенным данным, к ней могли быть причастны некоторые круги в Англии, точнее, связанные с Ротшильдами высокопоставленные сотрудники спецслужб.
— При чем тут Ротшильды? — удивился Гинденбург.
— Нами была перехвачено несколько интересных писем из Копенгагена, от руководства филиала банков Ротшильдов. Там шло о недовольстве лондонских банкиров переговорами с Россией по поводу возврата военных долгов империи. На январских переговорах в Петрограде царь, цитирую «торговался самым недостойным образом, подобно купчишке».
Увидев недоуменные взгляды начальства, Николаи поспешил расшифровать эту фразу.
— Речь шла о том, что союзники хотели получить за вооружение и боеприпасы. Которые они поставляют ценные ресурсы — лес, например. Но не по ценам рыночным, которые сложились сейчас. А по довоенным, которые в несколько раз меньше. При этом за вооружение они выставили цены как раз актуальные на сегодня, то есть намного большие, нежели довоенные.
— То есть, Николай отказался дать себя ограбить? — уточнил Гинденбург.
— Так точно, мой маршал. Более того. в личной беседе царь намекнул представителям Антанты, что Россия требует снижения грабительского процента по военным кредитам, которые предоставили (в основном) как раз банки Ротшильдов. Хотя и под гарантии правительств союзников. Фактически, Николай попытался залезть в карман Ротшильдов, чем вызвал вспышку их недовольства. Очень может быть, что русские сами докопались до этих обстоятельств. Нам стало известно, что из Петрограда был выслан английский посланник Бьюкенен. Но пока что без подробностей.
— Бьюкенен как-то связан с Ротшильдами? — задал вопрос Людендорф.
— Несомненно. Он представлял их интересы в Петрограде. Иногда даже в противовес интересам Лондона. Сити всегда весил в политике больше всей столицы. И его интересы продвигались дипломатами в первую очередь.