— Страна торгашей! — недовольно буркнул Гинденбург.
— И что предлагает регент? — задумчиво произнес Людендорф. Генерал был сторонником безоговорочного разгрома Российской империи и включения ее в «германский мир». То есть, превращения в колонию Берлина с последующим онемечиванием, как это уже произошло с славянскими племенами Пруссии. Имея столь спокойный тыл и неограниченное количество ресурсов, которые Россия могла предоставить Рейху как проигравшая сторона, Генштаб планировал спокойно «додавить» галлов, захватить Париж и стать триумфатором и гегемоном Европы, а, следовательно, и всего цивилизованного мира. Но он видел, что война на два фронта ведет к истощению сил его страны, уже сейчас слишком много не хватает, нет, не чая, кофе или хорошего табака — не хватает необходимых для военной промышленности ресурсов. И это становится крайне опасной тенденцией.
— Прекращение боевых действий на русско-германском фронте как первый шаг к установлению прочного мира в Европе. Русские сократят на две трети количество резервистов и наполовину — боевые соединения на нашем фронте. Мы получим возможность перебросить резервы на Западное направление и нанести поражение союзникам во Франции.
— Это ловушка. Дешевая ловушка! — буркнул Людендорф. — Только сепаратный мир и выход России из войны!
— Михаил уверен, что войну на два фронта и на истощение Германия неизбежно проиграет из-за отсутствия необходимых ресурсов, в первую очередь. Но при этом главным выгодоприобретателем от этой войны должен стать Лондон. И это не устраивает регента. Вандам — проводник этой политики. Михаил считает это свое предложение только первым шагом. Его основной посыл: в войне на континенте должны быть два победителя: Россия и Германия. Но победу должен кто-то оплатить. И этот «кто-то» будет Франция и Австро-Венгрия в Европе и Турция в Азии. Распад империи Франца-Иосифа неизбежен. Он сам намудрил с престолонаследием так, что страну разорвут на части, даже не дожидаясь окончания войны. По мнению Михаила, союз наших держав станет неизбежностью, ибо главная ось противостояния — англосаксы против континентальных держав. И тут мы становимся естественными союзниками: Германии необходима будет сильная Россия, ибо только совместными усилиями мы сможем противостоять оси Лондон-Вашингтон.
— И как Михаил видит послевоенный мир? — как-то подозрительно слишком безразлично поинтересовался Гинденбург.
— Нам предлагают после распада аннексировать Австрию, Россия получит Галицию и Богемию, как они говорят, Чехию со Словакией. Кроме того, на Балканах русские аннексируют часть Румынии, Болгарию и Сербию, получат европейскую часть Турции и Стамбул с контролем Проливов.
— Не жирно? — усмехнулся Людендорф.
— Нам предлагают контроль или аннексию Греции, Боснии на Балканах. Поддержку любых наших территориальных приобретений во Франции. Не будет Россия против аннексии нами Бельгии и Голландии.
— Вот как… это уже становится интересным.
— Турецкое наследство. — Николаи сделал паузу, перед тем как продолжить. — Сирия и Армения — переходят России, мы получаем Египет и контроль над Суэцким каналом. Палестина — Ливан. Тут Михаил предлагает создать еврейское государство, куда переселить евреев из наших стран, кого добровольно, кого не очень. Впрочем, этот проект имеет весьма туманные перспективы. Его цель — дать арабам, местному населению, врага, но тут аргументы Михаила не совсем понятны и слишком туманны. В перспективе Россия предлагает Африку считать нашей колонией. Всю Африку. — подчеркнул Николаи. Россия своей зоной интересов будет считать Китай, а Индокитай, Индию, Тихоокеанский регион и обе Америки зонами совместных интересов. Сначала надо переварить европейские и турецкие приобретения.
— Какую роскошную морковку Михаил повесил перед мордой немецкого осла! — со злостью выплюнул из себя Людендорф.
— Чтобы подтвердить искренность своих намерений, Михаил передал вам, мой маршал, свое личное послание. Вот оно.
И Николаи протянул Гинденбургу запечатанный конверт.
— Ваше мнение, полковник? — поинтересовался маршал, спокойно вскрывая послание регента.
— Думаю, предложение Михаила надо внимательно изучить. Он уже показал себя человеком решительным и способным на весьма жесткие меры. В том числе по отношению к родственникам. Я бы просил дать разрешение на секретное посещение Петрограда. Оценить искренность и возможности регента при личной встрече.
Гинденбург пробежал глазами послание регента Российской империи, его брови удивленно полезли вверх.