Женщина-прапорщик сделала какую-то запись в журнале, поставила время в пропуске и вручила документ со словами:
– Второй этаж, кабинет номер двести восемь.
Кулагин прошел к лестнице, поднялся на второй этаж. Офицеров в управлении почти не было, либо так заняты работой, что сидят по кабинетам. Двести восьмой кабинет находился в левом крыле.
Он постучал и тут же открыл дверь:
– Разрешите?
– Капитан Кулагин? – поднял голову капитан лет двадцати шести.
– Он самый.
– Доброе утро, Павел Николаевич, проходите, присаживайтесь.
– Доброе. Капитан Орехов?
– Если вы вошли в кабинет номер двести восемь, то капитан Орехов Геннадий Андреевич, – улыбнулся офицер. – Впрочем, можно на «ты» и по имени, если ничего не имеете против.
– Я, Гена, не имею ничего против общения без формальностей, – улыбнулся в ответ Павел.
– Ну, и отлично! Документы принес?
– Конечно.
– Давай.
– Вы, смотрю, и в выходные работаете?
– По субботам до обеда. Но иногда случаются авралы.
– Здесь, в спокойном Переславле?
– Это внешне город выглядит спокойно. За прошлый год мы обезвредили две крупные террористические группировки, вербовавшие молодежь в ИГИЛ, группу сепаратистов, готовивших массовые волнения. Работы и здесь, Павел, хватает. Кроме того, мы же не автономное управление, решаем задачи федерального уровня.
Орехов просмотрел документы, положил их в сейф.
– Мы-то работаем, а вот паспортный стол нет. В общем, так, сейчас пройдем к фотографу, он сделает снимки нужного формата, с регистрацией вопрос решится только в понедельник. Водительское удостоверение есть?
– Есть!
– С ним до понедельника обойдешься, чтобы лишние справки не писать. А в понедельник, где-то в районе 14.00, получишь военный билет и паспорт с регистрацией по месту жительства. Новый паспорт.
– Понял.
– Идем.
Побывав у фотографа, офицеры распрощались, и Кулагин отправился домой. Странно, но Пузырев не забыл о нем. У дома Павел увидел его «Тойоту», из которой со стороны водителя вышел его одноклассник.
– Привет, Паша, а я тебя уже час жду.
– Дела были, мог и позвонить, если бы удосужился в кафе взять номер телефона.
– Как-то из головы вылетело.
– Адрес мой откуда узнал?
– Сам-то подумал, что спросил?
– А, ну да, школьные годы, мы постоянно здесь собирались, только ты бывал нечасто, мама не пускала.
– Не надо, Паш, умерла мама.
– Извини, не знал. Прими соболезнования.
– Спасибо. – Пузырев указал на белую «семерку»: – Это твой драндулет?
– Это моя машина, – недовольно ответил Кулагин.
– Нет, Паш, это не машина, но… как говорится, каждому свое. Возможно, скоро ты сменишь тачку.
– Знаешь о продаже гаража?
– Какого гаража? – поднял на него удивленные глаза Пузырев.
– Не знаешь. Ну, и ладно. С чем приехал? Неужели работу подобрал?
– Угадал.
– Тогда поставь свой внедорожник на площадку за будкой, и пойдем ко мне, поговорим.
– Он и здесь никому не помешает, – ответил Пузырев и, поставив «Тойоту» на сигнализацию, добавил: – Ну, что ж, пойдем. Кофе угостишь?
– У меня растворимый.
– Ничего, и растворимый пойдет.
Бывшие одноклассники поднялись на второй этаж.
Пузырев прошелся по квартире, пока Кулагин делал кофе. Войдя на кухню, проговорил:
– Да, не апартаменты.
– Что имеем.
– Не ценит Родина своих героев. Ты на службе молодость отдал, а имеешь что? Вот это?
– У тебя, наверное, особняк?
– Ну, особняк не особняк, но коттедж в спальном районе, в микрорайоне Северном, двести шестьдесят квадратов.
– И бассейны есть?
– Нет, не стал бассейны делать, возни с ними в обслуживании много, сауну организовал, с небольшим водоемом рядом.
– Молодец, нечего сказать.
– Главное, Паша, оказаться в нужное время в нужном месте.
– Это точно. Ты оказался, я нет. Каждому свое. Пей кофе.
– А ты пока блокнот с ручкой приготовь, пригодится.
Пока Пузырев пил кофе, Павел принес старый ежедневник, еще со школьных времен, и ручку, которая, пролежав в секретере не меньше пяти лет, как ни странно, находилась в рабочем состоянии.
– Короче, так, Паша, есть одна работенка, – начал Пузырев. – Сезонная, но сезон может продлиться на неопределенное время.
– А если перевести сказанное на русский язык?
– У меня водила одного депутата областной Думы постоянно масло берет для своей тачки. Так вот заезжал он ко мне вчера, я поинтересовался, как Владимир Сергеевич поживает. Это депутат, значит. Юрик, водила, ответил, а как он может поживать, если «бабок» немерено имеет? Отлично поживает. Я спросил, признаюсь, так, между прочим, нет ли у господина Старикова работенки какой?