А причина была. Не ходи, если ты министр, по магазинам. У нас ни одного министра в магазине не кончили.
В Мальме в отеле «Хилтон» я на последнем этаже, на самом верху, поселился. Откуда, как портье сказал, чуть ли не вся Европа видна. Ну или вся Дания. Во всяком случае, Копенгаген. Откуда швед наркоту возил…
Глядя утром на Европу, которую из–за тумана не было видно, я прикидывал, как мне половчей со шведом обойтись. Чтобы исчез, как туман.
Ничего дельного не приходило. Спустившись в ресторан позавтракать, я позвонил Наташе. Она сказала про посланца из Питера, который едет в Мальме. С которым она договорилась встретиться завтра в шесть вечера около отеля «Хилтон».
Ты думаешь, как сделать так, чтобы кто–то исчез. А кто–то думает, как сделать так, чтобы исчез ты. Жизнь идет, все нормально.
За соседний стол, притащив две полные тарелки рыбы и мяса, парень худощавый присел, к нему официант подошел и стал спрашивать, в каких тот апартаментах живет? Не потому, думаю, спрашивать стал, что парень гору еды набрал, а потому, что не выглядел здешним постояльцем. Не похоже было, что он спустился из своих апартаментов на завтрак в ресторане отеля «Хилтон». Даже куртку заношенную, очевидно из секонд–хенда, не снял. Бродяга.
Он назвал официанту номер комнаты — одной из самых дорогих в отеле. Из которой чуть ли не вся Европа видна. Официант не поверил и пошел уточнять… Поглядывая по сторонам, парень выбирал момент, чтобы убежать.
Не назвал бы он номер — пускай бы бежал. Но он назвал, и номер этот был написан на моей гостевой визитке. На той, которую вчера выдал мне портье.
Меня настораживают любые, а тем более такие совпадения. У каждого свой опыт — и у меня свой. С такой работой, как у меня, я убедился: если хочешь живым быть, не допускай мысли, что случайное происходит случайно. Чем–то оно вызвано. Ищи чем. И как можно скорее ищи, потому что можешь не успеть.
Парень встал, я бросил через стол: «Сиди!..» Он перепугался от неожиданности, хоть и не очень. Снова сел и, что меня удивило, стал есть.
Когда официант вернулся с молодчиком из службы безопасности, я подозвал их и сказал, что живу в названном номере, а за соседним столом завтракает мой гость, за которого я плачу. И показал официанту визитку…
Никто у меня не спросил: почему мой гость завтракает за соседним столом? Если платят, то пусть завтракает за соседним. Может, так принято у нас — по отдельности завтракать, чтобы с самого утра друг друга не раздражать.
Как и на постояльца «Хилтона», так и на посланца из Питера парень, одетый как бродяга, был мало похож. Ну совсем не похож. И не мог посланец успеть сюда, проехав четверть Швеции, — паром только что в Стокгольме причалил. И не посылают таких, но… Он назвал номер как будто специально для меня. Невероятная, слишком большая случайность.
Съев все, что принес, гость мой еще раз сходил к шведскому столу и набрал столько же. Он был меньше меня раза в три, куда оно в него лезло?.. Присмотревшись, я заметил, что он давно уже не парень — такой подсохший мужичок, который выглядит парнем. Наконец, он наелся, я встал и взял его под локоть: «Пошли покажу, где живешь».
Он пошел, еле передвигая ноги… не потому, что объелся, он вообще был какой–то вялый.
Оказался белорус. Из Волковыска, я и не знал, что такой город есть. С названием, как будто волки в нем воют… Он там борцом каким–то был, сражался за что–то. Как они, такие вялые, там сражаются?..
И я не понял: за что? Чтобы Россия, он сказал, не заняла Беларусь. А зачем России Беларусь занимать, если Беларусь и так Россия?..
Звали его Святославом. Такое белорусское имя — в России не услышишь. Святая слава, святая обязанность, святая отчизна… Наслушался я этого в армии — слышать не мог.
Он подошел к окну в моем номере и долго смотрел. «Там где–то, — за туман показал, — замок, где Гамлет жил, должен быть».
Я сказал: «Ну и что?..» — и он вздохнул, вглядываясь в туман: «А то, что Шекспир…»
— Что Шекспир?..
— А то…
— Что то?..
— Если б у нас был Шекспир, то была бы и история… Все было бы по–другому…
— Что по–другому?
— Все…
Что у них могло быть по–другому, если мы вместе в Советском Союзе были? А если мы вместе в Советском Союзе были, то при чем тут Шекспир?..
Говорил он немного заикаясь: «У нас бы–был… и бы–бы–ла бы…» Кличку бы ему какую–нибудь, так Бабыб в самый раз была бы. Я так и сказал: «Давай Бабыбом называть тебя буду, на Святослава ты не похож», — и он кивнул, не поворачивая головы от окна в тумане: «Называй…»