Она пробуждала в его душе что-то дикое и неистовое. Что-то, что пугало его.
— Вам нужно надеть кольчугу, милорд, — молвила она, пробежав рукой по его руке.
— Хорошо.
Адара неохотно отстранилась от него.
— Я подожду…
— Одна ты никуда не пойдешь.
Гнев в его голосе едва не вызвал у нее вспышку раздражения, но она понимала его тревогу. Склонив перед ним голову, она помогла ему одеться.
Кольчуга была тяжелой, но она, по обыкновению, помогла ему облачиться в нее, а потом затянула шнуровку.
Кристиан замер, увидев, как ее маленькая рука разглаживает его кольчужную накидку. Как дорога стала ему эта рука!
Обернувшись, он взял ее лицо в свои ладони и одарил ее нежной улыбкой.
От улыбки, которую она послала ему в ответ, чресла его напряглись. Глядя на нее, он пожалел, что у них так мало времени.
Взяв ее руку в свою, он прижал ее раскрытую ладонь к своему набухшему древку.
— Как бы мне хотелось, чтобы нас не ждали.
Адара задрожала, услышав его полный вожделения голос и ощутив его естество в своей руке. Собственное ее тело вспыхнуло огнем, жаждая ощутить, как его обнаженная кожа касается ее.
— Да, милорд. Будь у нас больше времени…
Она игриво сжала его естество, вызвав у него исполненный муки стон.
Кристиан потерся о ее ладонь, давая ей почувствовать, как сильно он хочет быть с ней.
— Нам лучше идти, — вымолвил он охрипшим голосом. — Иначе им придется ждать нас час или даже больше, и, зная Йоана, я уверен, что он придет выяснить, в чем дело, тем самым став виновником своего убийства, которое я совершу, если он прервет нас.
Девушка рассмеялась:
— Да. Он ненавидит, когда его заставляют ждать.
Но прежде чем убрать руку, она подняла ее и провела пальцами по островку волос, спускавшемуся от его пупка к чреслам.
Застонав от вожделения, Кристиан наконец заставил себя отстраниться от нее.
Он повел ее вниз по лестнице, чтобы присоединиться к остальным. Пока они шли, Кристиан гадал, что его ждет в будущем. В сущности, он вполне мог погибнуть во время этого путешествия или же во время предстоящей битвы.
Впервые в жизни он сознавал, что у него есть человек, который будет горевать о нем. Человек, который позаботится, чтобы его тело должным образом подготовили к погребению и на его могиле стоял памятный камень, свидетельствующий о том, что он жил на этом свете.
Это было странное открытие, и он не мог решить, делало оно его счастливым или нет.
Они встретили Люциана у лошадей. Выражение его лица сделалось дьявольским, когда он увидел ее лицо.
— Я в порядке, Люциан, — ласково сказала она.
— А я зол, моя королева.
Кристиан, не дрогнув, встретил его разъяренный взгляд.
— Не более, чем я, Люциан, уверяю тебя.
Подняв жену, Кристиан посадил ее на кобылу, прежде чем взобраться на своего жеребца.
Адара ехала между Кристианом и Люцианом. Оба они, казалось, не желали выпускать ее из виду, и она была благодарна им за заботу.
Вся их компания пребывала в подавленном и мрачном расположении духа и поэтому ехала практически молча. Казалось, будто какая-то неведомая сила омрачила им утро.
Приблизительно через час после того, как они отбыли из Кале, настроение людей начало улучшаться. Адара слышала, как некоторые солдаты смеялись и хвастались, в то время как они продвигались вперед по живописной сельской местности Франции.
Высокий и мускулистый светловолосый мужчина поравнялся с Кристианом и отвесил поклон.
— Аббат, — поприветствовал он Кристиана. Казалось, Кристиан был рад его видеть.
— Сокол! Давненько я тебя не встречал.
— Да. Извини, у меня не было случая поприветствовать тебя накануне, когда вы приехали.
Кристиан одарил его кривой усмешкой:
— Оно и понятно. До меня дошли слухи о твоих шашнях с дочкой мясника и о том, как ты едва не повстречался с ножом ее отца.
Сокол рассмеялся:
— Все это враки. То были дочь кожевника и его топор. Кристиан тоже разразился смехом:
— Когда-нибудь, друг мой, тебе попадется отец, который будет бегать быстрее тебя.
— Для этого Бог и дал нам лошадей. — Подмигнув Кристиану, он наклонил голову так, чтобы видеть Адару. — Рад познакомиться с вами, королева Адара. Я лорд Квентин Аделсбери, и мой меч всегда к вашим услугам.
Кристиан бросил на него многозначительный взгляд:
— Лучше держи свой меч в ножнах, Сокол, пока не окажешься на поле боя.
— Твое предупреждение принято к сведению, Аббат, равно как и твое мастерское владение мечом и искусством верховой езды. Тебе нечего меня бояться. Твоя жена защищена от моих посягательств. Но ни одна женщина не защищена от моего обаяния.