Над темным силуэтом появилось уже знакомое золотое сияние, медленно выползающее из, как я теперь поняла, тела. Пес попятился. Душа имела форму матрешки, но чуть вытянутой вниз. Она начала медленно вращаться, постепенно усиливая обороты. Минуты две она продолжала свое вращение, почему-то не желая останавливаться и принимать мое, так сказать, приглашение.
– Эй, – робко позвала я. – Можешь остановиться, я здесь.
Кажется, я даже подняла руку. Душа действительно остановилась, но ко мне не полетела. Вместо этого она слегка покачнулась и поплыла куда-то влево. Я не понимающе уставилась на нее:
– Куда ты?
Душа замерла. Я проследила ее возможный дальнейший путь, и увидела на детских качелях человека. Он был слишком далеко, что бы рассмотреть его поподробнее, но этого и не требовалось. Мысль пронзила стрелой – Погонщик из Ада.
Боже! Как мне стало в этот момент страшно! Ноги онемели, но очень хотелось убежать. На миг, перестав дышать, я сильнее сжала книгу, пытаясь защититься ею.
Душа покачнулась из стороны в сторону и в следующее мгновение на бешеной скорости понеслась в мою сторону. Когда она влетела в меня, я почувствовала тупой удар в грудь и начала задыхаться. Я зажал рукой рот, чтобы не закричать.
Леонардо снова зарычал, выводя меня из ступора. Я трясущимися руками пристегнула поводок к ошейнику, развернулась и медленно пошла к своему подъезду. Мне казалось, что Погонщик смотрит мне в спину, и я молила Бога, только бы он не последовал за мной.
– Теперь, что, постоянно мне будут трупы и эти адские уроды на каждом шагу встречаться?! Может, мне пистолет выдадут?
– Не кричи, – спокойно попросил Другой. – Погонщик душ тебе ничем угрожать не может. Это правило.
– Какое, на фиг, правило?! – меня всю трясло. – Ты же сам сказал, что в Аду работают подлые ублюдки!
Он поднял указательный палец:
– Я такого не говорил. Я говорил, что у них другие правила. Сама подумай: если мы начнем друг друга убивать, к чему это приведет?
Я честно попыталась успокоиться:
– Насколько я знаю, нечто подобное привело к созданию Ада.
– Вряд ли, – Другой хмыкнул, – но даже если так: война между Адом и Раем – это утопия, созданная людьми. Это бессмысленно, немотивированно и нереально. Никому здесь и в голову не придет подобная мысль.
У меня не нашлось слов, чтобы ему ответить. Он посмотрел по сторонам:
– Ты привела еще одну душу?
Я кивнула, можно подумать, я просто так сюда явилась. От скуки.
– Поэтому-то я и в бешенстве. Несколько часов прошло и опять смерть на моих глазах. Кажется, я начинаю понимать, почему сошел с ума твой бывший напарник.
– Объясни мне как-нибудь, – сердито бросил Другой и пошел вдоль коридора.
Я пошла рядом, пытаясь учуять присутствие новой души. Но что это должно быть за чувство, я не знала. Я ждала. Рано или поздно душа, а точнее ее физическая оболочка, странным образом материализующаяся здесь, подаст голос. Мы просто шли рядом, сворачивая, когда это нужно, повинуясь извилистому коридору.
Другой выглядел уставшим, он снова убрал руки в карманы и будто бы размышлял о чем-то очень серьезном. Мне было уютно от еле слышного запаха влажной земли и из-за ощущения безопасности. Пусть этот коридор никогда не заканчивается.
– Ты сказала, – вдруг задумчиво произнес Другой, – что смерть приносит боль людям, которые остаются.
Я согласно кивнула.
– Почему, попадая сюда, они забывают оставшихся? Разве им не должно быть жаль тех, кому они причинили боль своим внезапным уходом?
– Может, это из-за того, что душа сама по себе одинока? – предположила я, пожав плечами. – Люди говорят: «Мы приходим в этот мир одни и уходим одни».
– Вы хотите быть одинокими, – констатировал он, посмотрев на меня. – Потому что одиночество вам не свойственно. Вы используете малейший шанс, чтобы избавиться от связей.
В его глазах было столько разочарования! Как в прошлый раз, когда он решил, что я свернула с пути Погонщика.
– Никто не отбирает у человека память, но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь спросил: а как же моя семья? Как же мои друзья?