Последнее, что я увидела – это силуэты прыгающих на крыше людей. Значит, кто-то все-таки спасся.
Я облокотилась о спинку и, дыша спокойно и размеренно, попыталась сосредоточиться на жизни на улицах города. Точнее, на ее отсутствии. Редкие окна еще светились, да витрины круглосуточных магазинов и игровых забегаловок. Я старательно удалила все тревожащие мысли и сама не заметила, как уснула.
Очнувшись, я вновь обнаружила себя у знакомого подъезда. «Три четверти». Опять?!
Кэт прочитала мои мысли:
– Ночь еще не закончилась.
Я почти сползла с сидения, пока спала, и теперь попыталась занять более подобающее положение.
– Сейчас закончится, – сердито пообещала я Кэт. – Если ты не объяснишь, зачем обманула меня.
Глава 6. Саша
– Я жду, – настойчиво повторила Ева.
Она была рассержена, голубые глаза мрачно поблескивали в тусклом освещении.
Кэт с шумом выдохнула и обиженно поджала губы:
– И вовсе я тебя не обманывала. Просто не сказала, что Игорь тоже погонщик.
Как ни странно, но подобное объяснение не успокоило Еву, а совсем наоборот.
– Что значит «тоже»? – процедила она сквозь зубы. – Сколько же нас всего в этом городе?
– Только мы четверо, – Кэт жалостливо округлила глаза.
Остальные уже зашли в клуб и наверняка отогревались чем-то горячим.
– Четверо? – воскликнула Ева, подавшись вперед. – Ты издеваешься? И кто это «мы четверо»?
Кэт попыталась немного отодвинуться от взбешенной подруги, что оказалось достаточно сложно в пределах «Мазды».
– Я с Игорем, – объяснила она, – и ты с Серенатосом.
– Серенатос – нет! – прохрипела Ева, и тут до нее дошло еще кое-что. Она отпрянула и подозрительно сузила глаза. – Что значит «ты с Игорем»?
Ева сама не верила в то, что собиралась произнести:
– Вы с Игорем – напарники? – она провела перед собой рукой, словно отодвигая туман.
– Совершенно верно, – Кэт начала подозревать, что стоило объяснить это раньше.
– Вот черт! – выпалила Ева и устало откинулась назад.
– Может, теперь пойдем? – попросила Кэт. – Я очень хочу кофе с молоком.
– Да пошла ты…
Кэт замерла, слов не было, чтобы оправдаться или просить прощения.
– Ладно, – Ева заставила себя на время успокоиться. В тусклом освещении явно выделялись тяжелые синяки под ее глазами. – Только еще один вопрос. Все погонщики с Той стороны могут перемещаться в наш мир?
Недолго думая, Кэт просто пожала плечами:
– Пока я таких не встречала. Возможно, я единственная.
Казалось, еще больший груз опустился на плечи Евы.
Кэт сочувственно вздохнула:
– Подумала о Серенатосе?
Ева несколько раз кивнула.
Внезапно двери клуба открылись и на улицу вышли байкеры. Кэт простонала:
– Ну, почему так быстро?!
Ева попыталась улыбнуться. Столько чувств разрывали сердце! Обида на Кет, зависть, страх снова остаться одной, тоска по Серенатосу… Но не время и не место было все это высказывать.
– Знаешь, я буду совсем не против, если ты поведешь.
Кэт поелозила в кресле, устраиваясь поудобнее:
– Еще бы.
Так было всегда. Если мама Сергея Трушина недосаливала гречневую кашу – отец давал ей оплеуху, если она возмущалась – мог приложить ее к стене (обычно в этот момент с полочек сыпались всякие мамины фигурки из стекла и глины).
Видя все это, слыша мамин плач за стеной, Сергей обещал самому себе, что никогда, никогда в жизни не ударит девочку. А еще, когда он вырастет, то женится на своей маме и купит ей все, что она захочет, и никогда, никогда не будет ее бить. Даже если она не будет делать его любимый сливовый мармелад или не разрешит гулять с Витькой из соседнего дома.
Но мальчик вырос, женился и постепенно понял, что отец всегда был прав. Разве можно иначе? Ведь женщины слов не понимают. Ну, сколько можно говорить, что в салате не должно быть редиски, а оливковое масло он терпеть не может?