Утром позвонил Игорь. Он попросил приехать на мототрек к пяти часам вечера.
Я решила никак специально не готовиться к этой встречи. В 16.10 в бежевых шортах и красной майке я выгнала «Мазду» из-под навеса и закрыла ворота. Каким-то непостижимым образом Леонардо успел проскочить, и, когда я обернулась, он уже ждал меня у водительской дверцы.
Мне не хотелось брать его с собой, но пес так жалобно хлопал фиолетовыми глазами, что мое сердце не выдержало.
Мототрек находился возле трассы. Некоторое время я заворожено наблюдала за мотоциклами, скользящими по ровному покрытию. Они опасно кренились на поворотах, а затем быстро, но плавно выравнивались.
Один из мотоциклов был изумрудно-зеленым. Он остановился напротив меня, байкер снял шлем. Да, это был Игорь, в джинсах и черной футболке. Он махнул рукой, зовя меня за собой, и медленно выехал с трека.
Игорь сразу же перестроился на крайнюю левую полосу. Не очень-то мне это понравилось, но делать было нечего: пришлось прибавить скорость, чтобы не отстать. Игорь был без куртки и не надел шлем, – все это то же прибавило мне нервозности.
Через пятнадцать минут он свернул под мост. Еще через пять мы подъехали к старому деревенскому кладбищу. Здесь все еще хоронили своих родственников жители близлежащих деревень, но могилы быстро зарастали, памятники и кресты уходили в землю вслед за теми, кому они принадлежали. И здесь была точно такая же цепь, как на том кладбище, где одичавшие души чуть было не забрали меня с собой.
Игорь встал у самого входа и поднял глаза на желтое облако в окружении других, белых и нежных. Мой желудок протестующее сжался, но не могла же я оставить его одного!
– Жди меня, – сказала я Леонардо и вышла.
Игорь обернулся:
– Здравствуй, Ева.
– Здравствуй. – Я облегченно вздохнула и подошла ближе.
Игорь протянул мне портмоне:
– Пусть это пока побудет у тебя. Здесь документы на квартиру, паспорта, водительские права, кредитки, – в общем, все.
Я взяла портмоне и испуганно спросила:
– Зачем ты мне это отдаешь?
Игорь развел руками и стал пятиться:
– Ева, у меня две просьбы. Первая: сохрани документы, их очень трудно восстанавливать. И вторая: переправь мою душу.
Я не заметила, как Игорь пересек границу, разделяющую два мира, и оказался на территории кладбища. Лишь когда первая душа отделилась от золотистого облака, я поняла, что он задумал. Мной овладело отчаяние.
– Игорь, не надо!
Казалось, он не заметил, как душа влетела в него, но я вспомнила это ощущение, и мне стало больно. Физически больно.
– Вернись! – душевное равновесие, накапливаемое все лето с таким трудом, моментально покинуло меня. – Пожалуйста, Игорь! Ты не можешь ТОЖЕ уйти!
Я подошла практически к цепи, но не могла заставить себя перешагнуть через нее. Не только из-за страха, просто это означало смерть для нас обоих.
Игорь смотрел с легкой улыбкой и сеточкой морщин в уголках глаз. Он давно все решил и не слушал меня.
– Ну, с чего ты взял, что сможешь найти ее там? Игорь, ты же самоубийца! Тебя накажут!
Его улыбка стала еще шире. Конечно же, он подумал об этом.
Души влетали в него уже не по одной. Игорь упал на колени, но не отрывал от меня взгляда. Я тоже опустилась на землю и все продолжала шептать:
– Вернись, вернись…
Через миг он распластался на старом, испещренном трещинами, асфальте.
Теперь он смотрел в небо, а души продолжали терзать его тело.
– Игорь…
И в тот момент, когда я потеряла всякую надежду вернуть его живым, что-то рыжее метнулось рядом. От неожиданности я упала.
Это был Леонардо. Он вбежал на кладбище и зарычал. Души бросились от погонщика врассыпную. Леонардо схватил Игоря за плечо и потащил, но футболка порвалась, оставив в собачьей пасти черный лоскут. Тогда пес вцепился в ремень на джинсах. Души снова стали подбираться к ним, но Леонардо не мог зарычать. Ему трудно было тащить взрослого мужчину, да еще вцепившись практически поперек.