– Ну? – снова сказал Андрус.
– А сейчас ценных вещей нет, ни в той, ни в другой лавке, – объяснил Айвэн. – Осталась только всякая дрянь. Ничего не стоящие побрякушки, на которые только глупец позарится.
– Значит, они распродали ценные товары, – начал Андрус, но Рыжий Мэззи перебил его:
– Ты считаешь, что они забрали с собой самые дорогие вещи. Они бросили свои лавки и смылись, прихватив все ценное?
– Да, по-моему, именно так и было.
– И они просто выехали из Хелгабала среди ночи с телегой, полной антикварных вещей?
– Нет, – одновременно произнесли дворф и Андрус.
– Прежде чем сюда прийти, мы расспросили стражников, охраняющих ворота, – объяснил Айвэн. – Вчера обе женщины были еще в городе, или позавчера, в общем, совсем недавно. Но они не выходили через ворота; по крайней мере никто их не видел.
Рыжий Мэззи обернулся к Андрусу и покачал головой.
– В таком случае они еще где-то в городе, – решил чародей.
– А может быть, они улетели под покровом ночи, – хмыкнул Андрус, но это была не совсем шутка.
– Унося в когтях половину содержимого магазина, а? – подхватил дворф.
Люди промолчали.
– Обыщите город, весь, до последнего дома, – приказал капитан Андрус, и дворф тяжело вздохнул:
– Город велик.
– И поставьте стражников у обеих лавок, а еще несколько воинов пусть дежурят поблизости, на случай, если Микки и Леди Зи вернутся, – скомандовал Андрус.
Затем капитан и Рыжий Мэззи спустились с крыши, оставив Айвэна размышлять о том, насколько далеко зайдет эта абсурдная охота, затеянная по прихоти тупоумного короля Ярина Ледяной Мантии.
– Драконы, – пробормотал дворф, покачивая головой.
Однажды ему приходилось летать на драконе, на огромном красном драконе, в далекой стране, много лет тому назад.
А еще с одним драконом он сражался, с мертвым драконом, драколичем, и это сражение было еще более захватывающим.
Айвэн Валуноплечий широко ухмыльнулся, вспоминая давно прошедшие дни. Он часто рассказывал эти байки в тавернах Хелгабала. И еще много других… Ну кто поверит, что он однажды поймал убегающего вампира в кузнечные мехи?
Но все равно, за эту историю его каждый раз угощали пивом!
Это была замечательная жизнь.
Огриллон торжественно прошелся по сцене, и из-под капюшона палача виднелась хищная усмешка. Тварь одно за другим брала орудия пытки и высоко поднимала, чтобы зрители могли их хорошенько рассмотреть. Вид этих наводящих ужас предметов вызывал волну восторженных воплей на разных языках. От улюлюканья и хохота дрожали стены, и все требовали мучительной и долгой смерти для варвара.
Им нечасто удавалось теперь заполучить на свое чудовищное празднество человека, да еще сразу же после боя. К тому же варвар за последние несколько недель уничтожил немало орков и их отвратительных сородичей.
Огриллон осмотрел амфитеатр. По его оценке здесь находилось несколько сотен орков, огров и гоблинов.
Во много раз больше, чем в прошлый раз. Полукруглый амфитеатр разделял надвое ров, в котором горел огромный костер, и языки пламени вздымались к потолку пещеры. Вокруг костра плясали гоблины и орки, которым не терпелось полюбоваться мучениями пленников.
Огриллон подошел к небольшому костру, разведенному на сцене, и вытащил из кучи тлеющих угольев раскаленную кочергу. Зловеще усмехаясь, тюремщик-садист шагнул к связанному гоблину.
Толпа взвыла, но не слишком восторженно, потому что им много раз приходилось смотреть на смерть ничтожных гоблинов, а этот, казалось, был уже полумертвым. Возможно, он даже не дернется, когда кочерга проткнет его мертвенно-бледную плоть?
Сообразив, что зрители разочарованы, огриллон отшвырнул кочергу, небрежно махнул в сторону гоблина, отвернулся и с явным отвращением наморщил нос.
Толпа загоготала.
Да, этот палач был настоящим артистом.
Огриллон подошел к «алтарю», расположенному посредине сцены, взял мехи с кислотой и поднял над головой. И в то время как взгляды всех зрителей были прикованы к этим мехам, он незаметно извлек из кармана вторые и положил на кошмарный жертвенный стол.
Затем монстр быстро подошел к гоблину, повернулся спиной к амфитеатру, снова помахал мешком с кислотой, а свободную руку сунул за пазуху и вытащил остро отточенный кинжал. Он на мгновение придавил своим весом висевшего на столбе гоблина, отступил на шаг, замер на несколько секунд и грубо начал лить кислоту в глотку жертве.
Раздалось отвратительное бульканье, но несчастное существо даже не задергалось.