– Мы переехали сюда из Нью-Хэмпшира, когда родители получили работу. Они умерли, когда мне было шесть, и все это время я жил с Джо, пока не переехал в общежитие для первокурсников, – он наклоняется, чтобы получше рассмотреть ее лицо. – А что насчет тебя? Твоя семья живет в городе? Сначала я подумал, ты живешь в пригороде но… – он останавливается, когда понимает, что она опять молчит.
– Колин… – наконец заговаривает она.
Слушая, как она произносит его имя, он задумывается, каким еще способом может заставить ее повторить его, только громче.
Она смотрит на него.
– Насчет того, что я вчера сказала…
– Ты о том, чтобы я держался от тебя подальше, а я все равно здесь с тобой посреди ночи?
– Нет, не про это, – она вздыхает и, откинувшись, смотрит на небо. – Я рада, что ты здесь.
Что ж, это полная противоположность того, что он ожидал. Эту девушку так же трудно понять, как и иероглифы.
– Тогда что?
Она так внимательно смотрит на звезды, что ему кажется, будто она хочет их сосчитать. Или она видит там то, чего не видит он?
– Мне не стоило так вчера говорить. Я хочу, чтобы ты был рядом. Просто не думаю, что тебе следует быть рядом со мной, – она глубоко вздыхает, словно пытается решить сложную задачу. – Я знаю, это звучит безумно.
Он смеется: это уж точно.
– Немного.
– Но то, что я собираюсь тебе сказать, действительно кажется безумным.
Он смотрит на нее, фокусируясь на том, как она покусывает нижнюю губу. Он уже знает, что она другая. И абсолютно уверен, между ними происходит что-то странное. Он понял это потому, что просто не может не думать о странности происходящего. После происшествия с его мамой, что привело к гибели обоих родителей, он понял, что нужно контролировать свой ум и не зацикливаться надолго на этой болезненной истории, или любой другой. Идею, что в школе Св. Осанны происходят странности, Колин причислял к легенде, которая оказывает влияние на новеньких учеников или на поток туристов в летнее время. Но есть что-то парадоксальное в том, что он сидит сейчас у пруда в клубах тумана со странной незнакомкой, которая заставляет его смотреть на вещи более ясно.
Даже сейчас все его тело сопротивляется этой ясности. Его мысли как в помутнении, хочется все отпустить и не беспокоится о том, насколько странно все это выглядит. На этот раз он отбрасывает все в сторону и не слушает свою рациональную часть. Он знает, что Люси не похожа на обычных девушек. Он видит ее блондинкой, а не с каштановыми волосами. Кажется, что на никогда не мерзнет, не ест. Она просто… другая. И когда их взгляды встречаются, ее глаза кажутся затуманенными, тревожно-серыми, заполненными металлом или льдом, с беспокойством, надеждой и еще чем-то, чего Колин никогда не видел – и на секунду он думает: действительно ли она существует?
Глава 7
ОНА
Она почувствовала, как ее горло сжалось, будто невидимые руки задушили внутри нее все слова. Но это была не какая-то странная сверхъестественная сила, что призывала ее сохранить собственную смерть в секрете. То был страх, простой и ясный. Ее убийство – сама смерть, а также кровь и оставшиеся без ответа крики – было самым ярким воспоминанием в ее жизни. Она не имеет понятия, сколько времени прошло, с тех пор как она умерла, и остался ли кто, все еще живущий в этом городе, знающий ее по той жизни. Парень, которого она целовала? Любимый учитель? Ее родители? Но после недели земных странствий, не зная собственного имени, или кто купил туфли, которые она носила, она чувствовала панику, растущую в полной пустоте внутри; и то, что она узнавала о своей жизни, или нечто большее, было для нее чем-то вроде горькой радости.
Но в то время как человеческие правила были просты и понятны – приоритет номер один: остаться в живых – правила после смерти оставались загадкой. Была ли она каким-то образом ответственна за произошедшее с Джо? Она чувствовала, что да, это так. Ее хрупкую грудную клетку наполняют сожаление и ледяной холод при мысли, что она может навредить кому-то, сама того не желая.
Теперь она знает точно: единственное, что удерживает ее в этом мире – этот парень, нервничающий, сидя рядом с ней. И ей есть что рассказать. Повествование может оказаться коротким, нереальным или полным пробелов, но она больше не может не рассказать ему. Вопрос в том, захочет ли он иметь с ней что-то общее, после того как услышит обо всем.
– Люси? – зовет Колин, наклоняясь, чтобы вернуть зрительный контакт. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто обязана что-то рассказывать. Ты не должна, если сама не захочешь.
– Нет, я расскажу, – слабо улыбается она. Проглотив свои опасения, она начинает: – Несколько недель назад я проснулась на берегу этого озера, – она машет рукой назад, за ними. – Помнишь день, когда я увидела тебя? Я тогда словно сбилась с пути.
Его первая реакция – молчание, и это многократно отражается между ними. Она пользуется этой паузой, чтобы посмотреть на него; он прищурился, будто переводил для себя ее слова в уме.
– Извини. Я не понял, что ты имеешь в виду, – наконец отвечает он. – Ты заснула там? В лесу?
– Я оказалась там, – говорит она. – Не знаю, может, я упала с неба или материализовалась из воздуха. Или я спала там, в течение сотни лет. А может, всего один день. Я проснулась там без каких-либо воспоминаний и вещей. Ничего, в общем.
– В самом деле? – дрожащим голосом спрашивает он, почти вскрикивая. Затем встречается с ней глазами, изучая. Она замечает, что его взгляд будто чем-то затуманен. Тревогой, возможно, страхом.
– Пожалуйста, не пугайся, – шепчет она. – Я не причиню тебе вред.
По крайней мере, она надеется на это. Она скользит ладонями по своим коленям так, словно она их еще не касалась.
Он сдвигается назад, плотно сжимая угловатые челюсти, и по его выражению лица становится понятно, что это ему не приходило в голову до тех пор, пока она не сказала.
Она покачала головой.
– Извини, я вижу, что, объясняя, вряд ли делаю лучше. Понимаешь, думаю, я знаю, почему ничего не помню, почему не могу забрать свои вещи и почему мне не нужна еда, сон или твой свитер, – она смотрит на него, ожидая, что он заговорит, но он молчит. Она облизывает губы, чувствуя, как в ее взгляде пульсирует тревога, и продолжает: – Уверена, что я мертва.
Глава 8
ОН
Колин смотрит на нее с изумлением и ужасом одновременно.
– Не понял? – подняв брови, говорит он. На его губах играет неуверенная улыбка. Этого не может быть. Просто не бывает. – Говоришь, мертвая? – он моргает, и закрывает глаза рукой. Все, он официально сошел с ума.
– Ага, – она встает и делает пару шагов к пруду.
Колин наблюдает, как она смотрит в свое отражение: интересно, а у мертвых оно есть?
– То есть когда ты сказала, что ты здесь из-за меня, ты имела в виду, что вернулась из мертвых ради меня?
Он видит, как она кивнула и отвернулась.
– Да, именно так.
Ужас, тяжелый и холодный, разлился между его ребер. Нет, пожалуйста, только не это.
– Но если ты мертвая, как можешь открывать двери или… – он указывает на свитер в ее руках, – держать толстовку, носить школьную форму?
Она пожимает плечами.
– Не знаю. Я уверена, что выгляжу так же, как и до смерти. Такая же высокая и угловатая. Правда, не такая неуклюжая, – она смотрит на него через плечо, грустно улыбается и снова отворачивается. – Но сейчас я чувствую себя иначе, менее цельной, менее… – она замолкает, качая головой. – Просто менее. Я помню, как умерла, но я снова здесь. Это все, что я могу тебе сказать.
Ее длинные светлые волосы достают до нижнего края ее голубой блузки, и она выглядит устрашающе красиво, стоя у пруда с идеальным полумесяцем в небе прямо над ее головой. Внезапно мысль, что он сходит с ума, не кажется ему такой уж невозможной. И Колин думает, а есть ли сейчас здесь Люси на самом деле.