— Ты хорошо угадал насчет Бобика и Барбоса: там, насколько я помню, все завершилось скандальным фиаско. В моем случае это…
Жена подала горячее, помрачневший Никита выдержал паузу и закурил.
— Ты думаешь, я богат, если езжу на сносной тачке, вкусно ем и пью дорогую бурду? Как бы не так! — Он оглянулся, проверяя, нет ли кого в комнате. — Я, Сашка, с недавних пор все быстрее качусь вниз, просто я сам еще к этому не привык и продолжаю жить по старинке. Началось это еще зимой, когда одна жлобская контора перекупила на корню моего главного поставщика. Через месяц у меня неожиданно сгорел склад, а сразу после того налоговая полиция по чьей-то наводке конфисковала черный нал как раз тогда, когда он был по максимуму. Три таких напасти подряд — это уже обвал, его не остановишь. Но об этом пока не знает никто, кроме моего бухгалтера и бывших компаньонов, а теперь еще и тебя.
Он рассеянно стряхнул пепел в тарелку с остатками осетрины, запнулся, глядя на произведенный беспорядок, а затем схватил тарелку, подошел к раскрытой балконной двери и вытряхнул осетрину на улицу. Алтынов и лежавший на подоконнике кот проводили его действия одинаково недоуменными взглядами.
— Короче говоря, все, что я сейчас имею, может быть потеряно уже через полгода, а то и раньше, — продолжил он, возвращаясь на свое место. — Правда, есть еще небольшой заграничный счет, но могут залезть и туда… Вот ты человек просвещенный. Скажи, что ты знаешь о стране под названием Нигерия?
— Много нефти, куча спидоносных негров и абсолютный мировой рекорд по уровню коррупции. Да, еще наркомафия.
— Кроме того, они здорово наловчились кидать простых русских парней, да и не только русских. Присылают, к примеру, тебе этакое письмецо на гербовой бумаге с кучей всяких подписей и солидных рекомендаций и предлагают заключить небольшую фиктивную сделку, а потом разделить прибыль с навара. От тебя всего-то и нужно — дать им номер своего валютного счета, куда они переведут деньги, поскольку им, видите ли, на собственные счета переводить не в кайф — конспирация и все такое прочее. Потом назначается встреча с их представителем, он обвешивает твои уши поганой нигерийской лапшой, а спустя какое-то время ты вдруг узнаешь, что кто-то снял с твоего счета все бабки — привет, дядя. Это в общих чертах. И вот представь, что такая бумага приходит ко мне… Ленка, иди погуляй с собакой, у нас серьезный разговор, — сказал он подошедшей дочери.
— А я люблю слушать серьезные разговоры. Мне надо умственно развиваться.
— Ты и так переразвита, пора уже деградировать.
— Тогда мне тем более надо общаться с тобой. Мама говорит, что ты скоро совсем деградируешь от алкоголизма.
— Как, по-твоему, Саша, с ее стороны это хамство?
— Чистейшей воды.
— А ты что обещала?
— Ладно-ладно, я пошла на улицу… Франц, ко мне!
— Плохо держишь слово. С большим трудом. Еще по рюмочке?
— Наливай.
— …И тогда я подумал: а что, если малость тряхнуть этих негров.
— Как же ты их тряхнешь?
— Есть варианты. Например, настоять на встрече с гонцом именно в России — не важно, в каком городе, — выслушать его умные речи, записав их на диктофон (еще лучше — заснять скрытой камерой), а потом отобрать все бумажки, какие у него найдутся, посадить парня под замок и предложить его шефам выбор: или они выкупают гонца за вполне умеренную сумму — скажем, раза в два больше той, что я должен своим кредиторам, — или мы сдаем его со всеми потрохами в Интерпол, который, кстати, давно охотится на таких деятелей. Что скажешь?
— Попытка не пытка. Но они быстро поймут, что ты блефуешь.
— То есть?
— Ведь если ты сдашь его в Интерпол, ты сам засветишься как похититель — он же все и расскажет. Какой смысл ему тебя выгораживать?
— Правильно. А теперь представь, что подобное письмо было отправлено не мне, но случайно попало мне в руки — в сущности, я не такой уж крутой бизнесмен, чтобы мой счет в каких-то полсотни штук баксов и впрямь соблазнил международных аферистов. Я отправляю ответное послание якобы от этой фирмы — у меня есть ее бланки, а подписи и печати не так уж трудно подделать, — а потом встречаю нигерийца, веду переговоры от имени все той же фирмы, записываю их на пленку, сажаю беднягу в подвал и шлю письмо в Нигерию: «Уважаемые братья-приматы, мы так-то и так-то вас обули. Ваш соплеменник до сих пор искренне верит, что попал в лапы той самой ублюдочной фирмы, так что если мы подбросим его ментам, а те Интерполу, пострадаете вы и эти никчемные фирмачи, а нам эти ваши проблемы до фени. Потому уделите нам толику от неправедно нажитых вами богатств, а мы взамен отошлем к вам живого красивого негра. Деньги принесите туда-то и туда-то (адрес питерский или московский). Целуем крепко. Без подписи». Они там, пожалуй, всполошатся, пошлют кучу писем и факсов той фирме, те всполошатся тоже, ответят им «нихт ферштейн», а когда нигерийцы поймут, что мы не блефуем, они могут и раскошелиться — чем черт не шутит?