— Ну вы серьезно подошли к вопросу, — прощебетала Еленочка, вдохновленная и моим подарком, и предвкушением развлечения. — Молодцы! У меня самый творческий класс в школе!
Она молодая совсем, видно, что ей самой хочется дурачиться и резвиться, а не строить из себя даму.
Наши вошли в школу, и коридор наполнился голосами. Шумной толпой они сперва направились в гардероб, в галерее показались через минуту, и «вэшки», толпившиеся возле расписания, вошли следом, пытаясь угадать, за какой маской кто прячется. Получалось не очень: путали младшие, которых тут быть не должно. За «вэшками» шли Попова и Белинская.
До начала торжественной части осталось три минуты. Еленочка пересчитала свое стадо и заключила:
— Нет Райко, Барановой, Семеняк, Заворотнюка…
— Есть! — крикнул Памфилов. — Вон он бежит, Карась-то. Плывет, гребет!
— И Фадеева, вон, — констатировала Попова. — Прям бегут!
Фиксирующую повязку сняли, и Карась размахивал руками так, будто и правда греб. Из класса пришли Гаечка и Лихолетова-Рокки, которые сдвигали столы и раскладывали сладости по тарелкам, отдали ключ Еленочке, которая сказала:
— Ну, вот все и в сборе. Спасибо за торт и сладости, ребята!
— Сладости? — переспросила Натка Попова, она была модницей и — единственным ребенком возрастной матери. Отсутствие средств переносило ее тягу к прекрасному в раздел мечтаний.
Сейчас на ней были стоптанные туфельки на каблуках, юбка и блуза, видимо, еще мамина. И капроновые колготки, зашитые в двух местах.
Еленочка словно не услышала ее, продолжила:
— План такой: сперва новогодний вечер и дискотека, потом перемещаемся в класс. Время у нас до половины десятого, потом надо расходиться.
— Крутая тут у вас туса, — проговорила Белинская и посмотрела на Попову. — Прямо карнавал! Надо было и нам…
— Что мы, дети, что ли? — авторитетно заявила Натка.
Скольких незабываемых моментов нас лишило желание казаться безвременно взрослыми! Я не удержался и проговорил:
— И в Германии, и в Бразилии, да много где еще каждый год устраивают карнавалы. Взрослые люди наряжаются и веселятся. И даже пожилые. Быть взрослым — не значит быть унылым.
Острая на язык Попова не знала, что ответить, и надулась.
Прибежал Карась, красный и запыхавшийся, повертел свой номерок.
— Это че за фигня?
К нему подошел Ден-Джокер и сказал заупокойным голосом:
— Хана тебе, Карась, посчитали тебя. Всех посчитали.
Оставив Карася в замешательстве, он мрачно захохотал, запрокинув голову.
— Клоун, блин, — пробурчал Карась.
— Не клоун, а Джокер, темнота, — поправила его Лихолетова. — Это злодей такой его вот, — она хлопнула по спине Чабанова-Бетмена, — кровный враг.
Я насчитал тридцать восемь человек — пришли почти все девятиклассники, плюс Илона Анатольевна, классная «вэшек», наша Еленочка, физрук, Ольга Юрьевна и Снегурочка, не знаю, кто ее будет играть. Итого сорок три человека. Одиннадцатиклассникам-организаторам я припрятал по пачке жвачек — хоть какая-то компенсация за труды.
Прибежали девушки-белочки и объявили:
— Мы за вами! Все — на наше грандиозное шоу!
Появилась Ольга Юрьевна, тонкая, верткая, как ласка, жестом пригласила следовать за собой, и толпа девятиклассников, разбившись на две группы, направилась в спортзал, где играла песня Abba «Нappy new year».
В центре спортзала мерцала наряженная сосна, вдоль стен тянулись самодельные гирлянды и цепи из цветной бумаги, были приклеены угловатые бумажные снежинки. Мне предстояло ответственное задание: вести фотохронику торжества. Это в будущем на фантастические телефоны можно сделать бесконечное количество кадров и выбрать удачный, а здесь надо будет ловить ракурс, искать удобный момент, кассеты-то дорогущие! Одна стоит восемь долларов, и там всего десять фотографий! Я купил три кассеты, потратил среднюю месячную зарплату.
Девятиклассники рассредоточились по спортзалу, музыка стихла, и началось представление, причем без Деда Мороза.
Под елкой метался маленький и круглый шестиклассник Ваня Онойко в костюме то ли гномика, то ли волшебника, сопел и хлюпал носом. Он довольно достоверно споткнулся и растянулся на полу под смешки зрителей. К нему подошла взволнованная Ольга Юрьевна.
— Ну и где они, горе-волшебник? Где ходит Дед Мороз?
В ее голосе было столько тревоги, что я поверил бы, если бы не видел физрука в костюме чуть раньше. Поднявшись, гномик театрально развел руками.
— Олени ушли на выпас, — прощебетала девочка-белочка.