Алексей пожал руку отчиму.
— Спасибо, что подвез, дальше я — своим ходом. Вставать в три утра. Жалко, что это оказался дохлый номер, я уж размечтался, что будем расширяться.
— Будем, — уверил его я. — Возьмем в аренду помещение в удобном месте, где-нибудь в промзоне. Так что все по плану.
Каналья нас оставил, мы уселись в «КАМАЗ», и Василий сказал:
— Так давай посчитаем, сколько точно мы заработали. Ты все записывал в свою тетрадь?
— Конечно, — кивнул я.
Прежде, чем посмотреть записи, я сказал навскидку:
— Не так уж и много. Четыреста пятьдесят долларов на двоих.
Отчим выпучил глаза.
— Немного? Блин, это нереальная сумма!
Я улыбнулся:
— Немного с учетом того, что мы совершали много лишних телодвижений, и у нас было немного товара. В среду сразу поедем на мельницу и набьем закрома, а оставшееся время будем колесить по селам и продавать муку. Тысячу в день делать реально.
— Тысяча… — мечтательно проговорил отчим. — Долларов! Но ведь есть риск, что нас местные подкараулят и ограбят.
— Риск всегда есть. Имейте в виду, что чем больше людей знает, чем мы занимаемся, тем выше этот самый риск. Нам нужно оружие.
Василий вздохнул:
— Впервые жалею, что не охотник. Пойдем считать, чего мы заработали.
В кабине мы вывернули карманы, я достал деньги из тайника под ковриком, выгреб их из кроссовок. Разложив купюры по номиналу, принялись считать.
Выяснилось, что я ошибся на семь тысяч: то ли нас где-то обсчитали, то ли обокрали. То ли мы сами себя обидели и неправильно дали сдачу. Но это такие мелочи! Даже меньше, чем мешок муки. Чистыми мы получили четыреста сорок три доллара, пятьсот девяносто три тысячи. И оборотных осталось двести двадцать семь тысяч рублей.
— Давайте увеличим оборотные вдвое, — предложил я. — До четырехсот двадцати семи. Сотка с меня, сотка с вас плюс то, что есть. И сто тысяч откладываем, желательно завтра же поменять их на баксы, потому что за месяц доллар подорожал на тридцать процентов.
Отчим мотнул головой.
— Ничего менять не буду, все деньги — жене.
— Только не говорите маме о своих доходах, она разболтает, — велел я и запоздало понял, каким тоном это сказал и что получилось.
Получилось внушение, и оно не сработало, потому что отчим взбеленился, аж волосы на голове задвигались, ноздри раздулись, кулаки сжались. Я вцепился в ручку дверцы, ожидая нападение, но его не последовало.
— Как это — не говори⁈ — возмутился он. — У меня нет от нее секретов, это неправильно! Нужно доверять друг другу.
Я промолчал, скосил на него глаза, подождал, пока он успокоится, и сказал:
— А если квартиру нашу бомбанут, это правильно? В общем, дело ваше, вы взрослый человек.
Он кивнул, завел мотор, и двадцать минут до дома мы ехали молча.
Значит, у меня завтра легкий день, и может появиться ясность касаемо документов. Но, помимо всего, нужно сходить в больницу к Андрюше-наркоману и попытаться его перепрограммировать — ну а вдруг поможет?
Друзья! Уезжаю на конференцию с 3 по 6. Буду не на связи. Субботняя глава выйдет, но будет чуть меньше, чем вы привыкли.
Глава 25
Тропа войны
Домой мы попали в начале десятого, мама выбежала нас встречать, обняла отчима. Он хотел сделать ей приятно и по пути накупить вкусного, но все магазины уже закрылись, в том числе цветочные.
— Что ж вы так долго? Почему не позвонили, что задерживаетесь?
В ее голосе звенела обида. Василий отвел взгляд в сторону и проговорил виновато:
— Все забываю, шо у нас есть телефон, и можно звонить в любое время. Да и некогда было, все за рулем.
Он просто забегался, не взял в расчет, что она может волноваться, и стыдился признаться.
Отчим поцеловал маму в щеку, и это подействовало, она расслабилась. Если бы не я, присматривающий за отчимом, наверное, сцену ревности устроила бы. А может, нет, отцу ж не устраивала, хотя было очевидно, что он ходит налево.
Я разулся и юркнул в ванную, чтобы поставить на газ заранее наполненную мамой кастрюлю воды, а потом помыться — вечером воду всегда отключали. Отчим отвел маму в кухню, и оттуда донесся радостный вопль:
— Вася, это же… это же… целое состояние.
Вот же упрямый осел! Все-таки показал маме заработок. Доверие, видите ли, у него, надо все выложить, в том числе деньги, на стол — как есть, вопреки здравому смыслу.
Я вынес кастрюлю и увидел, что счастливая мама пересчитывает деньги.
— Весь день калымили, возили туда-сюда всякое, — с гордостью говорил отчим, поглядывая на меня. — И грузчиками работали. Вот!