— Не в ближайшее время, — отмахнулся я, поймав настороженный взгляд Василия, который догадывался, что дед тут совершенно ни при чем. — Теперь надо в пункт «МММ», потом — к валютчику и к бабушке.
Я посмотрел на маму и кое-что вспомнил:
— И еще мне надо серьезно поговорить с Гайде.
— С бабушкой все в порядке, — уверила меня мама.
— Не о бабушке. О другом, — не стал вдаваться в подробности я. — Устроишь нам встречу? Это очень важно для меня.
Мама скривилась. Сейчас она начнет искать причины, чтобы не напрягаться и не делать то, что требует хоть каких-то затрат времени и сил и не принесет ей пользы.
Вспомнился анекдот. Лежит бегемот в болоте, пускает пузыри. К нему подбегает сын: «Папа, айда со мной корабль строить!» «Ага, щаз, брошу свои важные дела и пойду фигней страдать».
Понимая, что это ненормально и нездорово, но иного способа повлиять на родительницу, чтоб она не тянула резину, нет, я сказал:
— С меня две тысячи.
На ее лице проступила заинтересованность, и тут отчим не выдержал:
— Оля, ты что? Тебя просит сын, который делает это не так уж часто. Сын, благодаря которому в нашем доме появились деньги. Как так можно вообще? Сейчас же иди звони и договаривайся! А мы по своим делам пойдем.
На маминых щеках вспыхнул румянец, глаза сверкнули гневом, но перечить Василию она не посмела, молча удалилась, а мы направились в пункт продажи акций «МММ», который работал до восьми вечера.
— Нужно избавиться от акций, — сказал я. — Говорил уже, что скоро лавочка накроется.
— Но ведь пока акции дорожают, — возразил отчим.
— Мое дело — предупредить, — отрезал я.
Вспомнилось из школьной программы: «Мужик, как бык, втемяшится в башку какая блажь, колом ее оттудова не выбьешь: упирается».
В центральном пункте стояла очередь, все желали отдать свои денежки Мавроди. Мы пристроились в хвост.
— Видишь, все люди акции покупают, — попытался найти аргумент отчим. — Тебе это ни о чем не говорит?
— Миллионы мух не могут ошибаться, — сострил я, но отчим не понял.
— Причем тут мухи⁈
— Не хочу, чтобы мой голос был в хоре рыдающих, — объяснил я.
Курс был 64 050 за акцию, я продал десять штук, получив чуть больше, чем пол-ляма. Оставшиеся десять акций решил держать до тревожных звоночков. Реальность меняется. Может, в этой Мавроди удастся захватить власть в стране? Тогда мои акции станут золотыми. Если все пойдет, как в той реальности, и я не успею их продать, то не обеднею.
Заработанное я положил в рюкзак к остальным деньгами, и мы вместе с обиженной мамой, пересевшей на заднее сиденье, поехали к валютчику. Мне предстояло получить чуть меньше, чем полторы тысячи долларов. Такой суммы у валютчика может и не быть. Да и его самого уже может не быть.
К месту мы подъехали на машине, и я заметил Павла издалека: кожаный плащ, черные брюки… ну прямо люди в черном!
Чуть в стороне Леночка курила, разгадывая кроссворд.
Первым к Павлу подошел я, спросил:
— Почем доллар?
— Тысяча четыреста два — для своих, — грустно заметил валютчик и будто извинился: — Инфляция! Все, как ты говорил.
Я отсчитал деньги, вскрыл те, что запечатал. Всего было миллион двести плюс шестьсот сорок. Миллион семьсот сорок, полтинник я оставил на мелкие расходы.
Держа в руках пресс денег, Павел усмехнулся, кивком головы подозвал Леночку, ее пальцы, пересчитывающие деньги, замелькали нереально быстро, будто манипуляторы заточенного под это робота.
— Сам-то знаешь, сколько там? — обратился ко мне Павел.
— Да, все подписано. Но получается меньше, чем хотелось бы. — Я озвучил сумму.
Пересчитав, Леночка отдала мне тысячу двести сорок баксов. Погорячился я, считая, что заработал полторашку за неделю.
— Еще баксы есть? — спросил я и кивнул назад. — Вон, человек тоже хочет поменять.
— Есть, но мелочью.
— Спасибо. — Я пожал руку валютчика. — Это отчим, посчитаете ему, как и мне?
Он кивнул. Я жестом подозвал отчима и уступил ему место.
Василий вернулся довольным. Только он уселся за руль, как мама защебетала:
— Ты доллары поменял? И сколько?
— Десять, — сказал он, почесав нос. — Будем копить.
— А ты, Паша, на что копишь?
— На квартиру, — не соврал я и сменил тему: — Ты поговорила с Гайде?
— Она может в любой день после пяти вечера, хоть сегодня.
Отчим завел мотор и поехал в Васильевку к бабушке. Я сказал маме:
— Сегодня у меня тренировка в шесть, не могу. Договоришься на завтра, на шесть вечера?
Мама недовольно вздохнула, но кивнула. Помнится, учась в Питере, тот я, которого теперь не случится, единственный раз ее попросил об услуге — передать подарок от Каретниковых. В Питер шли два поезда, один отправлялся в обед и приходил в три ночи, второй отправлялся вечером, а приходил утром.