Поскольку жил в казарме, вырваться я мог только в воскресенье. Так вот, посылку-то она отправила, но — поездом, который приходил, та-дам!, в три ночи, забрать я ее не смог, и она рано утром уехала назад, исчезнув по пути. То ли мама просто не подумала о том, что забрать посылку в три ночи нереально, то ли просто ей было плевать на результат — галочку поставила, просьбу выполнила, а теперь отстаньте от меня!
Вряд ли она изменится хоть на сколько-то, даже если отчим чему-то ее научит, вдруг он исчезнет из ее жизни, это что-то мгновенно забудется.
— Какие планы на завтра? — спросил я у отчима.
— Торговать поеду! — блеснул глазами он и поделился: — Грузовика нет, так я на своей ласточке. — Он погладил руль. Возьму пару мешков риса да подсолнечного масла, положу в багажник, мешок расфасую на маленькие и так же по селу армянскому проеду.
Однако, как он ворвался в торговлю! Но все равно не мыслит масштабно. Я на его месте поехал бы на АТП, где мы уже были, привез бы им солярку, взял в аренду грузовик, набрал бы не сотни килограммов товара, а тонны, и поехал бы по селам.
Так и подмывало ему это посоветовать, но я придержал информацию, предчувствуя, что, возможно, скоро у меня этого бизнеса не будет. Зачем делиться с малолеткой, когда можно самому колотить деньги и никого не слушать? Спасибо, мальчик, за совет, свое ты заработал, вот тебе вафелька, утешься и иди в школу. С его точки зрения, это рационально и правильно, каждому возрасту свои занятия, а что без меня он никогда не решился бы воплотить идею в жизнь — плевать.
Если проявит себя достойно, поделюсь соображениями. Но что-то сомневался я, он уже начал на себя тянуть одеяло, чую, будем с ним конкурировать.
У бабушки я сбросил балласт — отдал деньги на хранение, мама вручила ей лекарства, которые посоветовала Гайде и, пока я объяснял Каюку алгебру, а он показывал мне народившихся поросят, делала бабушке внутривенную инъекцию.
В спортзал я попал без пяти минут шесть, когда наших уже пустили в опустевшую школу, они разошлись по раздевалкам, а новенькая сторожиха — пожилая женщина с вороньим гнездом на голове — ждала с ключами, чтобы открыть спортзал, и ненавидела нас за то, что мы нарушили ее покой.
Надо будет этой бедолаге купить чаю и конфет — сразу к нам отношение изменится.
Когда я влетел в раздевалку, Димон Чабанов сходу спросил:
— Я деньги принес. Ну, с торговли. Тебе их когда отдавать?
— Давайте после тренировки. Здесь же в раздевалке и сочтемся.
Я осмотрел друзей. Тут были все, кроме ушибленных Памфилова и Мановара. Девчонки, понятное дело, находились в женской раздевалке.
Из-за того, что сторожиха не могла справиться с ключами, тренировка началась на пару минут позже — будь на моем месте отчим, он бы уже сожрал эту несчастную женщину.
Друзья построились по росту. Я осмотрел, оценивая как бойцов, а не как ребят, просто пришедших на тренировку. Занимаемся мы семь месяцев, и если сравнивать то, что было, с тем, что стало, это земля и небо. Тощие или с лишним весом, сутулые, неуверенные в себе подростки, изгои в своей школе, превратились в спортивно-подтянутых юношей и девушек. Из аутсайдеров мы выросли в лидеров. Нас уважают и на нас равняются.
Только голову подняли, и вот новое испытание, которое непонятно как закончится. Либо наши николаевские, которые в большинстве своем — гопота и будущие алкаши и наркоманы, сплотятся вокруг нас, либо от нас будут шарахаться, как от зачумленных.
— Сегодня у нас испытание на прочность и работа на пределе возможностей, — объявил я, прохаживаясь перед строем. — Если кто-то травмирован или неважно себя чувствует, лучше сразу сказать. Нужно проверить, что мы можем. Техники сегодня минимум, физухи — максимум. Примерно так тренируется спецназ. — Я достал из кармана часы. — Интервальная тренировка. Сорок пять секунд выполняем упражнение на пределе возможностей, в максимальном ритме. пятнадцать — отдыхаем.
— Надо магнитофон принести для жесткача, — прогудел Чабанов. — Рок или металл врубить. Он дает сил.
— Миа кульпа. То есть моя вина, — сказал Илья. — В следующий раз его возьму. И «Металлику».
— Лучше Эй-си/ди-си, — предложил Чабанов.
— Отставить! — прикрикнул я. — С музыкой разберемся. Итак, разминка. Повторяем за мной.
Я встал в начало строя, и мы начали с бега медленно, затем — ускоряясь, потом — поднимая колени и с захлестом, выпрыгиваньями и ускорениями. После — гусиный шаг, выпады. Перемещения в упорах на руках. Когда все разогрелись, начался ад.