Он это и так знает с моих слов и устроил нам очную ставку! Ну и хорошо. Пришлось еще раз рассказывать то, что я уже говорил вчера. Сторожиха постоянно меня перебивала. Вспомнила, как Зяма припечатался к стеклу. Как Алтанбаев в прошлом году украл выварку. Как эта гоп-команда выбивала мелочь у учеников.
Закончил я так:
— Если не верите мне, спросите у одноклассников, которые при всем этом присутствовали. Я не думал, что эти парни придут и тем более — что завяжут с криминалом.
Директор закрыл рукой лицо, помотал головой.
— Ну-ну. Ты еще взаймы им дай. В дом к себе впусти.
— Геннадий Константинович, я готов поспорить на… — Я осмотрел его кабинет. — На телевизор для школы, что Алтанбаев станет нормальным. То есть бросит пить, нюхать, колоться и грабить.
Дрэк аж рот раскрыл.
— Ты серьезно? У тебя есть лишние деньги? Или ты… — Он постучал себя по блестящей лысине.
— А вы просто позволите нам тренироваться в спортзале. Под мою ответственность. Также я гарантирую, что Алтанбаев больше не принесет неприятностей.
Сторожиха взвилась:
— Не слушайте его! Его обещание — полная чушь! А шантрапа все вынесет! Посуду из столовой. Из музыкального класса — баян. Магнитофон еще.
— Нет! — после минутного промедления ответил мне директор. — Никаких посторонних на тренировках!
Сторожиха растянула губы в улыбке и пошла в атаку:
— Я бы вообще ему не верила и не пускала их. Один раз обманул, и во второй обманет! Нет ему доверия!
— Людмила Павловна! — повысил голос директор. — Не надо нагнетать! Я верю Павлу. Он продолжит тренировки. И, пожалуйста, без наговоров! Я все сказал. Точка!
Прозвенел звонок, я поблагодарил его и рванул на алгебру, по дороге думая, что надо искать хорошего тренера и помещение, потому что две группы я не потяну, а вместе с гопниками друзья заниматься не станут.
На большой перемене в столовой я развеял страхи друзей, уверил их, что гопники на тренировки ходить не будут. О, сколько счастья было! Загрустила только Лихолетова, которой нравился Алтанбаев.
Сегодня, в пятницу, у нас было пять уроков. После школы я заскочил домой, перекусил, мы с Борей написали два типа объявлений: «В автомастерскую требуются» и «Требуется тренер самбо в Николаевку. Оплата каждый день». Помещение можно за малую денежку арендовать в клубе, там любой копейке будут рады. А потом алтанбаевцы адаптируются к нормальной жизни, начнут работать и сами будут оплачивать аренду.
В три дня мы с Ильей и Кабановым отправились в центр клеить объявления — такой способ оказался эффективным, и Каналья попросил найти сотрудников во вторую мастерскую, а потом парни поехали домой, а я с замирающим сердцем — на автобусе к бабушке. Мопед я не брал, потому что вечером за нами с мамой обещал заехать отчим.
Пока трясся в автобусе, думал, что я люблю бабушку и готов ей помочь, как и деду, но сейчас ехать к ней совсем не хочется. Потому что страшно прикоснуться к чужому горю, стать его частью при том, что я совершенно ничем не в силах помочь.
Все было так, как всегда: та же калитка, отремонтированный мной забор, старые абрикосовые деревья. Боцман так же бросился навстречу и начал бодаться, вымогая ласку. Но чувствовалась какая-то тяжесть, словно в доме поселилось горе и встречало меня вместе с Каюком.
Юрка был не убитым горем, он Андрюшу тоже не любил — просто печальным. Сошел со ступенек в домашнем и сказал:
— Лежит, не встает. К стенке отвернулась, прогоняет всех.
— А мама моя?..
— В соседней комнате. Идем. Мне страшно за Эльзу Марковну. Никогда ее такой не видел.
В доме стояла мертвенная тишина. На хлопок двери из маленькой комнаты выглянула растерянная мама, посмотрела на вход в бабушкину комнату и покачала головой.
Я прошагал туда, холодея, потому что не знал, что буду говорить. Шторы были задернуты, царил мрак. Бабушка, поджав ноги, лежала в кровати, худенькая, маленькая, беспомощная. Я молча сел на край, прилег и обнял ее.
Она вздрогнула, обернулась. Ее глаза, обрамленные черными кругами, лихорадочно блестели. Из нее будто душу вынули. Захотелось отшатнуться, потому что потянуло безумием, но я не стал этого делать. Отодвинув меня, впившись взглядом в мое лицо, она проговорила:
— Что я сделала не так? Где недоглядела? Чего ему не хватало? У него же все было! Лучшие игрушки. Лучшая одежда. Он в «Артеке» отдыхал! Любой университет, только учись, а он не захотел! Мать на машину ему копила. Вот чего не хватало, а?
Ответ я знал. Точнее, знал я-взрослый, и то применимо к обычным людям, не гнилушкам. Типичная ошибка родителей, которые стремятся не просто дать — запихнуть в своего ребенка все лучшее, то, чего не было у них самих. Андрюше не хватало того, чтобы чего-то не хватало. Не к чему стремиться, нет цели. Зачем напрягаться, когда мама с отчимом пережуют и в ротик положат? А если нет причин напрягаться, молодой растущий организм ищет, как себя развлечь. И находит.