Каналья отсчитал мне деньги мелочью, чтобы водитель думал, у меня больше нет. И нет двух миллионов в рюкзаке, я маленькая лошадка, и мне живется несладко.
Началась погрузка. Еще пять минут Каналья простоял с нами, спросил имя водителя, извинившись и сославшись на то, что сына ему оставляет, посмотрел его документы — этого печально человека звали Илья Никитич Таранов — пожелал удачи и распрощался. Затарахтев и задребезжав, грузовик с мукой уехал.
Когда погрузили «КАМАЗ» на платформу и пристроили мопед, эвакуатор тронулся — минут на десять позже Канальи.
И сразу же, грубо, без прелюдий, Таранов начал жаловаться: на тяжелое время, плохие дороги, бессовестный народ, Ельцина и коммунистов, алчных женщин и неблагодарных детей.
Он был квинтэссенцией человеческих несчастий. Наверное, в его присутствии киснет молоко и дохнут чижики. И обручального кольца на пальце нет — у жены скис мозг. Или она успела сбежать?
До чего же человек… душный — какое точное слово! Я слушал его часа полтора, кивал, когда он что-то спрашивал, отвешивал односложные реплики, а сам думал, что мне предстоит неприятный разговор с отчимом о случившемся с «КАМАЗом». По сути, из-за того, что Василий вовремя не поменял расходники, мы чуть не убились и потратили восемьдесят тысяч на эвакуатор и грузовик. Но, с другой, отчим мог на меня и наехать посчитав, что мы обращались с чужой собственностью недостаточно бережно, типа не свое — не жалко.
Ладно, посмотрим. Все равно мы договаривались, что ремонт за наш счет.
Наконец душная поездка закончилось, мы приехали к мастерской. Наблюдая, как сгружают грузовик, частично перекрыв подъезд к гаражу, я поздоровался с выбежавшим навстречу Алишером.
— Обалдеть! — воскликнул он, глянул на «КАМАЗ» и сразу поставил диагноз: — Подшипник?
— Алексей говорит, что да.
Алишер покачал головой. Из гаража выглянул белобрысый парнишка ангельской наружности, совсем юный, и исчез.
— Новенький? — спросил я, глядя на гараж, где он скрылся.
В последнем объявлении я оставил адрес, куда надо обращаться, и пришли двое ребят.
— Это Сергей. Третий день стажируется, — объяснил Алишер. — Голова — во! И руки растут откуда надо. Очень талантливый. Очень.
— Очень рад. Алексей вечером должен приехать. А завтра у него вот, — я кивнул на «КАМАЗ», — срочный ремонт.
Вдвоем с Алишером мы спустили мопед, я расплатился с Ильей Никитичем, и эвакуатор уехал. Алишер положил руку мне на плечо.
— Подожди, я сейчас! — Он рванул в гараж, вернулся с пачкой денег, протянул их мне.
— Возьми.
Я ошалело уставился на деньги, пытаясь вспомнить, откуда они. Вроде Алишер вернул мне те две тысячи, что я ему дал перед ураганом. Или не вернул? Сумма настолько незначительна, что не помню! Видя, что я в растерянности, Алишер освежил мою память:
— Помнишь, ты дал мне две тысячи и напугал жестоким норд-остом? Мне тогда негде было жить и нечего было есть. Я послушал тебя, купил немного еды, нашел закрытую дачу, проник туда — уже когда завывало. И это меня спасло. Здесь десять тысяч. Если бы не те две тысячи, вряд ли мы с тобой разговаривали бы. — Говоря это, он улыбался. — На той даче были панировочные сухари, банка варенья и банка соленых помидор. Это я тоже съел. Когда заработал, нашел хозяев дачи и отремонтировал выбитое окно. Они даже не поняли бы, что это человек, подумали бы, что — ветер. Но я всегда возвращаю долги!
— Это слишком, — я ответил улыбкой на улыбку, вытащил из пачки две тысячи — чтобы Алишера не тяготил факт, что он мне должен. — Я очень рад, что ты уцелел. Мы с Алексеем планируем расширение, он говорил?
— Что-то такое говорил, да.
— И про карьерный рост говорил?
— Это нет…
— Так вот он будет. А достойный труд должен достойно оплачиваться.
— Я более чем доволен! — воскликнул узбек. — И благодарен судьбе, что не ушел тогда, получив отказ.
Вот же как бывает! Нечто незначительное для одного может стать жизненно важным для другого.
— И мы этому благодарны, — сказал я. — Еще увидимся, мне нужно ехать.
Путь мой лежал на центральный рынок к валютчику, пришла пора избавиться от балласта. И все актуальнее вставал вопрос, где хранить мои богатства. Скупать землю? Вкладывать в товар? Скоро придется закупать современное оборудование для мастерских, а это тысячи долларов.
Еще надо бы скинуть последние акции «МММ». Или пусть будут? Интересно, как быстро прижмут Мавроди в этой реальности? Буду слушать новости, читать «КоммерсантЪ», и как только начнутся наезды, так сразу и продам акции. Вот только как заставить это сделать остальных?