Опять мысль улетела от сути. А суть в том, что я собирался деньги менять, ничем не рискуя, выскочив из машины с рублями и вернувшись с баксами, а потом это должен был сделать отчим. Теперь же деньги придется либо возить с собой в рюкзаке, либо оставить дома и попросить отчима взять рюкзак, когда он заедет за мамой.
Сколько я заработал, Василий и так знает… Так, стоп. Его еще нет дома. Он поехал разведывать, где что есть в отдаленных колхозах, а значит, рюкзак с деньгами придется сдать на хранение маме, которая наверняка начнет перетряхивать тетради и проверять карманы.
Нет! Оставлю его Борису, попрошу передать отчиму. Да, так и сделаю. Только обязательно надо сложить деньги в пакет, обернуть бумагой и замотать, чтобы не смущали никого. Брат обыскивать рюкзак не станет, но мало ли.
В идеале, конечно, ждать Василия дома и никуда не дергаться, но к Мановару я не поехать не могу.
Дома мама, как обычно, хлопотала на кухне, Борис оккупировал письменный стол. Я нашел пакет из-под чипсов, которые втихаря съел Боря, вырвал пару двойных тетрадных листов, взял клей и отправился в туалет.
В пакет из-под чипсов деньги еле влезли. Обернув их сперва газетой, потом — тетрадной бумагой, я заклеил сверток, положил на дно рюкзака…
Только закончил дело, как зазвонил телефон. Мама и Боря прибежали к нему одновременно со мной, но я вскинул руку и снял трубку, сказав:
— Это точно меня.
— Мановар дома! — радостно отчитался Ден. — Нет, не так: мы все у него дома.
— Как он? — с некоторым облегчением спросил я.
— Жив, но потрепан. Ему говорить пока нельзя, он пишет, мы передаем. — Послышалась возня.
— Привет тебе, — прогудел Чабанов. — Трещины в ребрах, ушиб челюсти, жить будет.
— Менты, — напомнил о главном я.
После минутного молчания Ден сказал:
— Ему говорить нельзя. Мент посмотрел на него и отпустил.
— Спроси, знают ли менты про наезд на меня.
И опять тишина, а потом ответ:
— Он не сказал им. Больше никто не знает.
— Дай трубку Егору.
Снова возня. Из трубки донеслось:
— Ые!
— Привет, Егор, — поприветствовал его я. — Менты еще вернутся и будут тебя допрашивать. Твои приятели, конечно, рассказали, что наезд был на твоего друга. Так что и не надейся, что менты отстанут, им надо докопаться до правды и остановить бойню, устранив лидеров. Так что меня сдавай спокойно. Но ни в коем случае не говори про парней, особенно — про Рамиля.
— Эыам!
Переспрашивать я не стал, продолжил мысль:
— Если получится не сдать меня, вообще шикарно. Спасибо, Егор. Рад, что обошлось без серьезных травм.
— Аа!
Прерывистые гудки — видимо, Егор сказал «Пока». Так. Прекрасно, что не надо ехать с рюкзаком, набитым деньгами, через весь город! Я уселся на Наташкин диванчик на кухне, вытянул ноги. И задумался о том, как же без риска отловить Хмыря, о котором рассказывал Бузя.
Глава 3
Против всех
Василий Алексеевич Игнатенко, мой будущий отчим и действующий бизнес-партнер, был человеком крайней степени дотошности. Из тех людей, что живут по привычным схемам, и, если с рельс, то как поезд или в крайнем случае трамвай. Они просыпаются исключительно в 07 часов 09 минут. С 07.15 до 07.25 принимают душ, пять минут сидят на унитазе, и даже стул у них приходит по часам, с 07.30 по 07.45 завтракают…
Киллеру не составило бы труда его отследить и прикончить. Таким, как я, на ком часы не ходят, можно по нему узнавать время.
Сегодня Алексеевич обещал быть в 15.30, значит, ровно в это время он и появится.
Я засел за уроки, но на учебе сконцентрироваться не получалось. Мысли снова и снова возвращались к вчерашней потасовке и ментам. Прежний я утешился бы мыслью, что менты поверили в байку, будто металлисты не знают зачинщика и пошли кулаками махать просто так. Но я-взрослый отлично себе представлял, какие шаги нужно сделать, чтобы выяснить первопричину. Плевое дело! И то, что менты еще не здесь, означает, что они либо положили болт на проблему, либо ждут наших активных действий, чтобы взять на горячем и потрясти родителей.
Щелкнул дверной замок, сбивая меня с мысли.
Мама поняла, что ее муж — педант, и подстраивалась, как могла. Например, вот сегодня озаботилась тем, чтобы еда была готова к 15. 15. Ровно в это время явился отчим и набросился на наваристый борщ.
Из кухни донеслось:
— Пашка, ходь сюда, расскажу, шо узнал!
Мама что-то сказала, видимо, попросила его поесть спокойно, но Василию хотелось поделиться тем, что он разнюхал:
— Па-аш! — не унимался он.
Я закрыл геометрию и отправился к нему. Он ел очень шумно, давился едой и при этом спешил рассказать.