Еще при повороте в Николаевку я заметил на пустыре, где был мой участок, пылающий костер — как маяк на горе. Что они там затеяли? Что это не пожар, понятно: слишком сыро, и гореть там нечему. Потому перед тем, как заехать к Лике Лялиной, справиться о здоровье новорожденной сестры и счастливой матери, я свернул туда. Давно стемнело, нормальным людям пора бы разойтись, но, заглушив мотор, я услышал взрывы молодецкого гогота. Тонкой ноткой пробивался женский смех.
Это мне не понравилось, и я ускорился, катя мопед — ехать по таким буеракам было опасно. И опять женский смех — заливистый, звонкий. Это кого они привели? Наверное, Карасиху, Ласку или Бучиху Ольгу — нормальная девчонка разве пойдет с такими тусоваться?
Хотя Лихолетова, вон, слюни на Алтанбаева, Бреда Питта местного разлива, пускает. Но смех не ее, она рогочет, как взбесившаяся лошадь. Надо гнать их оттуда и запретить водить баб. Что это за работа, когда вокруг девки?
На фоне огня я насчитал восемь силуэтов. Ну ничего себе тусовку устроили! Только я собрался разозлиться, как увидел на огне наш казан, в котором мама или Наташка готовила еду для рабочих. Еще плюс десять метров, и я разглядел Сергея, сидящего на самодельной скамье из досок и кирпичей. Возле казана стояли Зяма и… Я глазам своим не поверил: Наташка! Глаза горят, волосы развеваются, на лице пляшут огненные сполохи — ну прямо мать драконов! Давно не видел ее такой воодушевленной.
Что-то рассказывая парням, она мешала варево в казане и указывала туда рукой. Алтанбаевцы были тем же составом, что и вчера. Когда сестра замолчала, парни один за другим встали, окружили котел. Крючок помешал варево половником. Так же сделал Хулио.
Я остановился, желая оставаться незамеченным. Наташка взяла какую-то пачку, столовую ложку, зачерпнула что-то из пачки — видимо, соль — и отправила в казан. Она что же, учит их готовить еду? Что ж, разумное решение. Пока остальные работают, Зяма или Понч вполне могут куховарить.
Меня охватил азарт. Хотелось явиться народу эффектно, и я вспомнил фирменный вой Яна, от которого мороз по коже. Интересно, на алтанбаевцев подействовало бы?
Еще я заметил, что Алтанбаев и Крючок вьются вокруг моей сестры, но она держится с ними, как учительница, однако парни не теряют надежду ее очаровать. Неуклюже-то как! Ну точно брачные танцы бабуинов! Пока два альфача соревнуются, менее перспективные самцы наблюдают с завистью. Наташка не может не понимать, что происходит. Скорее всего, она все видит, и ей льстит внимание парней. Потому она до сих пор и не ушла с участка, рисуется, дает им кулинарные уроки. А Сергей остался, чтобы они не набедокурили, спасибо ему, адекватный человек оказался. Если он и мастером окажется отменным, возьму его бригадиром.
Пока выводы о его мастерстве делать рано. Два дня лил дождь, и земляные работы накрылись, так что траншеи закончили только вчера вечером. Сегодня, поскольку я был занят, Сергей вызвался взять в аренду доски для опалубки и закупить арматуру.
Начав подниматься по склону, я увидел доски, сваленные кучей и накрытые драной пленкой. Часть уже установили в траншею, вырытую под забор.
Меня заметили, когда я ступил на участок. Наташка, указала на меня и проговорила:
— О, смотрите, инспектор пришел!
— Ревизор, — отозвался я.
— А мы тут пельмешками балуемся, — похвастался Игорек Заславский.
Сергей обернулся, встал, я пожал его руку.
— Спасибо, что остались.
Из темноты вынырнул Понч с сырыми ветками в руках, бросил их в костер — повалил дым, да такой едкий, что мы разбежались по участку. Алтанбаев с Крючком, закрыв лица, стянули котелок.
— Ниче, шо мы тут это? — заискивающе спросил Зяма.
— Все правильно, — сказал я, и в это время вспыхнул огонь, выплюнув сноп искр, как фейерверк.
Закусив язык от усердия, Понч намотал обрывок пленки на хворостину, сунул в огонь, а потом замер, глядя, как горящие капли падают в костер: вж-жух, вж-жух! Вспомнилось, как я мелким делал так же, и аж самому захотелось повторить. А главное, захотелось взрослому во мне.
Собственно, почему бы и да? Недолго думая, я соорудил себе такой же факел.
Вж-жух! Вж-жух!
Наташка взяла миски и принялась разливать суп с пельменями. Первую тарелку отнесла Сергею, вторую отдала мне. Я уселся рядом с ним и повторил:
— Спасибо, что остались с ними.
— Ой, да не за что. Смотрю на них — и себя вспоминаю, как таким же был и так же делал факел из пленки. И будто молодею.
Он прихлебнул из миски, крякнул и оценил:
— М-м-м, копчененькое, вкусно.
И правда было вкусно, я оценил.
Закончив раздачу, Наташка взяла кусок хлеба, нанизала на прутик и расположила над костром.